храма, чтобы шум воды заглушил наш разговор.
– Простите, отец. Мы все еще устраняем нестыковки в цепочке подчинения.
Губы священника дрогнули, как будто он сдерживал смех. Однако он тут же помрачнел и сказал:
– Пока Пас еще могла говорить, она просила передать вам одну вещь, когда вы вернетесь.
С этими словами он вынул из рукава амулет на серебряной цепочке – полированный кусочек ракушки, оправленный в серебро. Блестящую перламутровую поверхность украшал тонкий спиральный узор.
На миг весь окружающий мир сжался до размеров пространства вокруг покачивающейся цепочки. Протянув к ней руку, я замерла. В голове роились тысячи мыслей, и каждая из них настойчиво претендовала на главенство. Моргнув, чтобы прогнать прочь образ сестры, я взяла амулет и снова обняла отца Вестинкара.
– Спасибо.
– Когда вы в последний раз разговаривали со священником?
– В день накануне побега, когда я приходила к вам.
Строго говоря, это было не так. Последним священником, с которым я разговаривала около полугода назад, был пьяный, отлученный от церкви клирик из Священной Римской республики, но очевидно, отец Вестинкар спрашивал не об этом: наш с клириком разговор вертелся вокруг того, как бесчестно его выгнали – и всего лишь за то, что он оставил свой пост во время боя.
– Мне нужно многое сообщить вам, но мы должны быть осторожны, – прошептал он мне в самое ухо.
Я замерла.
– Ваше высочество, мы должны идти. – Эммори не тронул меня, но топтался так близко, что я чувствовала тепло его тела сквозь плотную ткань сари.
Я отошла от отца Вестинкара и обернула серебряную цепочку вокруг запястья – так, что она переплелась с кожаной полоской. Сложив ладони, я поклонилась.
– Благодарю вас, отец.
Он положил узловатую руку мне на голову.
– Благословляю вас, дитя мое. Я знаю, что вам пришлось проделать долгий путь. Уверен, что Мать-настоятельница не рассердится, если я разрешу вам не присутствовать на утренней Литургии Света.
Я кивнула, не решаясь заговорить, в последний раз поклонилась, повернулась и пошла к выходу.
Когда мы вернулись в мои комнаты, остальных телохранителей там не было. На этот раз я смирно стояла в коридоре с Касом и Зином, пока Эммори и Джет проверяли помещения. Получив сигнал, что все в порядке, я, ни на кого не глядя, рванулась к себе в спальню.
Громко хлопнув дверью и выругавшись посреди пустой комнаты, я вспомнила все происшедшее и вновь резко распахнула дверь.
– Вы! Идите сюда, оба.
– Ваше высочество, простите меня…
– Брось, Эммори. Ты просишь прощения только потому, что Зин толкает тебя локтем, – со смехом сказала я. – Закройте дверь.
Я отвернулась от них, скинула сари и принялась бездумно перебирать вышитые на ткани узоры, опустив отсутствующий взгляд к полу и пытаясь собраться с мыслями.
«Скала эта тверда, Крессен, тверда, как хрен знает что. Тут нужен молоток».
– Или плазменный пистолет, – пробормотала я вслух.
– Ваше