запаниковала – с одной рукой ей не забраться на дерево. Она повернула обратно к заветному люку, там, где висел ее сигнальный платочек. Сбоку мелькнули приближающиеся зеленые огоньки. «Надо успеть быстрее них добежать» – стучала в голове мысль. Ника бегала хорошо, если бы не больная рука. Любое движение при беге и даже ходьбе отдавало болью в плече. Ника не сдавалась и, сколько было сил, продвигалась к цели. Зеленые огоньки пошли ей наперерез. «Кажется, я пропала» – поняла Ника. И тут раздалось ужасное рычание, не волчье и не человечье. Ника от ужаса совсем перестала соображать. Кто мог так рычать – она не знала, а значит, эта опасность была еще страшнее волчьей стаи. Ника попыталась опять забраться на дерево. Повисла на одной руке на ветке, поджала под себя ноги и зажмурила глаза. Позади нее слышалось рычание, вой, лай и скуление волков. Страшное побоище происходило у нее за спиной, а повернуться лицом она не могла. И открыть глаза тоже боялась. Наконец битва закончилась. Лай и скуление стали удаляться, рычание затихло. У Ники закончились силы, рука разжалась и она упала на землю, все еще боясь открыть глаза. Никаких звуков больше не было.
Держать закрытыми глаза Нике показалось глупым, и она их тихонько открыла. Неподалеку сидело на земле уже знакомое ей чудовище и смотрело на нее. С плеча у него свисал клок шерсти, вокруг на земле валялось несколько мертвых волков. Девочка молча смотрела на чудище. Она не знала бояться ей или радоваться. Она уже ничего не знала и ничего не могла. Рука болела не переставая. Чудовище тихо позвало:
– Ника.
– Кто ты?
– Не бойся меня, я твой дед Федор.
– Мой дед умер два года назад, его загрызли волки.
– Я не умер. Я попал в ловушку, расставленную учеными. Они посадили меня в клетку в подземной лаборатории и кололи сывороткой.
– Зачем?
– Профессор Айнхенкель, приехавший из другой страны собрал группу ученых, чтобы проверить, как сыворотка, изобретенная им, действует на людях.
– Почему ты превратился в чудовище?
– Сыворотка придала мне силу, выносливость, ловкость, быстроту, неуязвимость, звериное чутье. Но она имела побочные действия, сама видишь какие.
Ника посмотрела на его плечо, клок шерсти уже не висел, а прижатый рукой деда к плечу, приживался.
– Почему ты раньше не сбежал оттуда?
– У меня бы и сейчас не получилось, если бы не оплошность одного лаборанта. Он не успел закрыть клетку с Гошей, когда тот очнулся от снотворного и напал на лаборантов и профессора. Никто не уцелел. А я остался цел благодаря надежной клетке, в которой сидел. Когда я был на воле, сдаваться военным я не собирался. Меня даже на выстрел не подпустят, сразу застрелят, как это случилось с Гошей.
– Гоша – это не тот ли дядя Гриша, который жил у кленового леса на нашей поляне?
– Да, его поймали в ловушку на год раньше. Видно за это время сыворотка его изменила сильней, чем меня – он совсем озверел и стал очень опасен.
– Деда,