взяла ее за руку. Мы начали вышагивать в такт, словно пара гвардейцев.
– Значит, ты ему все рассказала?
– Да… – Выдохнула я, – как-то так далеко зашел разговор.
– И о чем же вы с ним говорили? – строгим голосом продолжала она.
– Совершенно о разных вещах. Он рассказал мне о своем детстве. Он даже не удивился, когда я ему все рассказала и предложил помощь. Просто я доверилась ему, не знаю от чего, словно рассказала все очень близкому человеку, как родственнику. Он внушает доверие. Фидель выслушал меня и понял. Ты обижаешься на меня? – Я со страхом посмотрела на Элли, которая была подавлена неудачей побега.
– Нет, – резко ответила она, словно эта мысль была недопустимой для нее, – я ведь никогда не обижаюсь на тебя, ты же знаешь, – продолжила она с нежностью и грустью, смотря на меня. – Даже не знаю, что делать дальше… – она судорожно вздохнула.
– Просто надо забыть эту мысль и продолжать жить до самой смерти здесь. – Предложила я.
– Мысль была отличной, – грустно произнесла Элли.
Мы подошли к дому. Когда поднялись на крыльцо нашего маленького домика, то увидели, бабушку и папу, я очень захотела их обнять. Желудок сильно урчал, и хотелось есть, но мы с Элли не подавали вида. Бросившись в объятья папы, я встала на носочки и прижала его к себе. Папа пахнул безопасностью и гарью костра. Я чувствовала, как он улыбался. Мой папа, единственный человек из тех, что я знаю, который умеет улыбаться глазами. Его лицо может быть невозмутимо, а глаза блестеть, словно две звезды и улыбаться.
Когда я прошла в комнату, то я увидела мою бабушку. Я бросилась к ней навстречу. Бабушка пахла мылом и лавандой. Она очень крепко прижала меня к себе.
– Ты работала на ананасовой плантации?! Этот запах невозможно не узнать, – она посмотрела на меня и улыбнулась. – Лучше работы на плантации может быть только работа организации праздничного стола на праздник. То и дело можно что-нибудь съесть.
– Мне понравилось, все так, как ты рассказывала мне в детстве, – с улыбкой произнесла я. И даже познакомилась с новыми друзьями. Жаль, что завтра скорее всего последний день, когда я их увижу.
– Акасра, будь аккуратна с незнакомыми людьми, я тебя прошу, – прошептала бабушка почти неслышным шепотом. – Я боюсь за вас.
Я лишь напугано улыбнулась.
На глаза навернулись слезы. Бабушкин голос. Такой добрый!
– Милая, ты что плачешь? Не случилось ли чего плохого? – с нежностью в голосе спросила она.
– Нет, нет, не переживай, все очень хорошо. Просто я тебя очень люблю, – шмыгнув носом, сказала я. – Пойду-ка на кухню, бабуль.
– Конечно! Иди! Я сейчас подойду.
Пулей, влетев в кухню, я увидела маму и, преодолев, расстояния между нами стиснула ее в крепких объятиях. Мама была удивлена от такого порыва чувств. Но не на секунду не задумываясь, обняла меня с такой же силой. Мама пахла домашним уютом, детством.
Не очень