уж не от общения ли со мной? Я так воздействую на Ваши умственные способности?
– Знаете, каждый влюбленный мужчина немного глупеет от своих чувств, – оторопел Мил от такого напора, пытаясь сгладить невольно создавшуюся, по его мнению, щекотливую ситуацию.
– Да? Кажется, я знаю объект Ваших воздыханий, господин Мил, – засмеялась она и остановилась.
Незаметно за разговорами они дошли до ворот Старого города, являющимися вместе с остатками старой крепостной стены по сути границей, разделяющей старый и новый город.
– Но, леди Гортензия, если Вы говорите про леди Алису, то она тут совершенно не при чем, – едва слышно произнес Мил.
Гортензия строго посмотрела на Мила и, чуть помолчав, произнесла:
– Вы абсолютно правы, господин бард, я ведь совершенно не знаю ни Вас, ни Ваши пристрастия. Просто мне на мгновение показалось, что Вы влюблены в Алису. Простите, я, как всегда, влезла не в свои дела и оказалась в дурацком положении. Вот мы, собственно, и пришли. Дальше Вам по дороге в Новый город, а мне в другую сторону.
– Мне так не хочется с Вами расставаться, леди Гортензия.
– Да? Очень странно, с чего бы это.
– Мне кажется, леди, что я влюблен в Вас.
Глаза Гортензии потемнели и стали похожи на цвет разбушевавшегося моря.
– Так, господин бард, я делаю вид, что я не расслышала Ваших слов, а Вы больше не вздумайте их повторять.
– Но, леди…
– Никаких «леди», я не верю ни единому Вашему слову, господин бард, и считаю Вас врунишкой. И так будет до тех пор, пока Вы не докажете обратное.
– Но, леди, ведь доказывать надо вину, а не невиновность. У судейских это называется презумпция невиновности.
– Я, к Вашему сожалению, никакого отношения к судейским не имею, я отношусь к хорошеньким и умненьким девушкам, которым до одного места ваши мудреные слова.
– С Вами не поспоришь, леди Гортензия, – склонил голову Мил.
– Вот и славненько, за столь хорошее поведение даю Вам шанс улучшить наши отношения, испорченные последним признанием. Приходите в десять вечера на площадь у мэрии. Там сегодня собирается вся золотая молодежь Мариины, к которой я Вас с сегодняшнего дня причисляю. Надеюсь, мэтр Буран отпустит Вас проветриться?
– Я не собираюсь его ставить в известность о своих ночных планах. Только мне вряд ли удастся исчезнуть раньше одиннадцати часов, когда у нас гасят свет, – пожал плечами Мил.
– Хорошо, принимается, у Вас есть маска?
– Конечно.
– Замечательно, наденьте ее и никому не называйте своего имени. Мы собираемся инкогнито. Это так весело. Да, захватите с собой лютню, так мне проще будет Вас узнать.
– Вы думаете, в маске, но с лютней я буду неузнаваем?
– Вот уж это не мои проблемы. Ладно, не берите в голову, по сути это не так уж важно, узнают Вас или нет, это, так сказать, дело десятое. Там не принято кого-то узнавать. И Вы, если вдруг кого-то узнаете, не спешите уведомлять об этом всех.
– А как