от некоторых растянувшихся тканей убедили меня: то, что произошло, не должно повторяться. Стоит дождаться по-настоящему «ту самую» девушку, а не трахаться с друзьями от безысходности. Формально мне удалось потерять девственность, но интуиция подсказывала, что это было лишь далёким эхом того большого чувства и сопутствующего ему полноценного секса, которые можно пережить только с тем, кого любишь взаимно. «Настоящим мужиком», вопреки ожиданиям, я себя не ощутил. Не было вообще никаких существенных изменений. Знаменательное событие, на которое я возлагал огромные надежды с двенадцати лет, принесло лишь большое разочарование.
Ведь я списывал на девственность то, что был слаб. Мне казалось, будто потеряв её, мальчик автоматически превращается в мужчину-супергероя: проходят прыщи, распрямляется спина, наливаются мускулы, повышается шерстистость и появляется уверенность в голосе. Увы – придётся добиваться всего этого своими силами. Или не добиваться… К чему это?
Зато теперь я нашёл бы что ответить малолетним троллям из больницы, которые когда-то допытывались о моём сексуальном опыте. Теперь я знал, каково это. Фанатизму и фантазиям больше не было места.
Днём к нам в комнату зашла мама Беллы. Увидев мою спину, сплошь покрытую крупными прыщами, она порекомендовала хотя бы на время отказаться от мяса.
Я решил попробовать. Идти против устоявшихся традиций родительской кулинарии оказалось нелегко. Где это видано – и без того худосочный сын отказывается есть мясо?! А оно, надо отметить, сопровождало в нашем семейном рационе каждый приём пищи. Во многом из-за отца, который считал себя «хищником», был готов питаться исключительно мясом, растворимым кофе и сигаретами.
Полностью уйти от употребления мясных блюд не удалось. Раз в день или два я съедал что-нибудь такое, чтобы не травмировать мать. Но даже этого оказалось достаточным – через пару недель количество прыщей на моей спине значительно уменьшилось.
Конец студенчества, спасительные курсы
На последнем курсе всё происходило так, будто меня вела невидимая, но твёрдая и уверенная рука ангела-хранителя. Я знал, что доучусь в институте. Знал предел, до которого можно забивать на учёбу, чтобы мне это сходило с рук. Знал, что мне не нужно беспокоится насчёт армии, ведь здоровье уже основательно подорвано – что-то точно найдут, а нет – так нет, и не пошёл на военную кафедру. И распределение меня тоже не беспокоило – я не искал для себя никаких выгодных вариантов.
– Ну что, Борис, вы уже решили, кем хотите работать? – спросила меня однажды возле кафедры наша вечно-бодрая и оптимистичная куратор (к тому времени уже бывшая).
– Нет, не знаю. Чувствую себя точно так же, как когда школу заканчивал, – признался я.
Ощущения действительно было похожими: всё те же «жернова» и всё та же опустошённость.
Однажды, блуждая тенью бездомной в недрах своей альма-матер, я случайно