Виктор Бирюков

Две повести о войне


Скачать книгу

дождевых червей, муравьиные яйца, которых полно в муравейниках («похожи на рис», – добавила она). Растолковала, как можно использовать молодые побеги рогоза, что растут у болот, корни озерного камыша. Можно смело есть листья одуванчиков (Маша сорвала при нем один листок и начала жевать). Словом, если приплюсовать картошку с колхозных полей, можно смело идти на восток, когда окончательно заживет рана. Николай слушал ее с огромным вниманием. Огонек надежды загорелся в его глазах.

      Вечером он наравне с Машей ел вареную картошку, запивая сладким чаем. Но она не дала ему объесться, с кастрюлей отошла в сторону, сказав, что еще рановато много есть. С завтрашнего дня – можно. После ужина небо начало заволакивать тучами, они густели, темнели, наливались дождем. Подул сильный ветер, порывами. «Будет гроза, – сказала Маша, – переходим в твой шалаш. Помоги собрать вещи». Вытащила из ранца домашнюю клеенку, набросила на еловые лапники – кровлю, притащила толстые сухие ветки, положила сверху, чтобы не унесло накидку. Принесла несколько охапок лапника и запихнула в шалаш. Как только все втроем втиснулись в него, хлынул ливень.

      Дождь шел долго, не переставая. Потом по клеенке застучал град. Снова грянул поток воды. Стало ясно, что придется ночевать в шалаше. Высказав эту мысль вслух, Маша начала готовить постель. Клеенка выручала здорово. Лишь со стороны входа порывами ветра забрасывало горсти дождя. Маша завесила «дверь» легкой летней кофточкой. Подложив под голову ранец, пристроив сына между собой и Николаем, легла, как всегда, укрыв его и себя второй половиной байкового одеяла. Старлей укрылся шинелью. Июль-июлью, а в грозу заметно похолодало.

      – Ну, теперь пойдут грибы, и для тебя, и для нас с Мишкой хорошее подспорье, – произнесла она.

      – Да, это неплохо.

      – В этих лесах много малины, я не стала рвать специально, сильно усталая была, в рот по пути бросала. Но ты имей в виду. – Потом без всякой связи спросила: – Ты к своим будешь пробираться или как?

      – Само собой, буду идти на восток. Мне ничего не остается делать. В плен не хочу. Ну никак не хочется.

      – А немцы уже под Смоленском.

      – Ничего не могу понять – через три недели после начала войны уже в Смоленске, – в раздумье проговорил Николай. – В голове не укладывается. Когда мы выходили из окружения, видели на дорогах огромные колонны пленных, много наших брошенных танков, орудий, пулеметов и винтовок. И что самое обидное, – он приподнялся на локтях, – часть всего этого вооружения целое, с боеприпасами. В нашей группе окруженцев было два артиллериста, они проверили: на некоторых пушках не только затворы, но и прицелы были целы, а рядом снаряды. Заряжай и стреляй. Боец моего взвода, бывший тракторист, смог завести даже наш танк, и не простой танк, а какой-то новый, огромный, с большой пушкой, толстой броней. Таких танков, служа в армии, в мирное время я не видел. Немецкие танки