необычайно вкусного напитка, она вдруг почувствовала зверский голод. Но сказанное маленькой ведьмой не давало ей приступить к трапезе. Единственное, на что она решилась – зачерпнула пригоршню черники из большого лукошка, стоявшего с краю стола.
– Да ты ешь, ешь, не бойся, – заметил ее нерешительность хозяин. – Не слушай ты эту балаболку! Тут все съедобное, все очень питательное и полезное. Состав белков, жиров и углеводов, а также витаминов и минеральных веществ сбалансирован идеально.
Последнее высказывание почему-то сразу приободрило Катю и разрушило все ее сомнения. Она голодным коршуном набросилась на еду, и, хоть понимала, что ведет себя неприлично, ничего не могла с собой поделать. Она наваливала себе в тарелку все подряд, без разбору, и тут же тащила в рот. Глотала, почти не разжевывая. И пока ее правая рука с ложкой тянулась к какому-то одному блюду, левая в то же время прямо пальцами хватала еду из другого. От стыда по Катиным щекам потекли слезы, но остановиться она не могла.
Катипап сначала смотрел на нее с нескрываемым недоумением, но потом перевел взгляд на дочь и опять хлопнул по столу.
– Екатерина! Прекрати сейчас же!
– А чего? – гыгыкнула ведьмочка. – Гостья же, пусть покушает как следует.
– Немедленно прекрати! – вскочил с лавки Катипап.
– Да ладно, ладно, – буркнула Катина «проекция», а сама Катя почувствовала, что больше не хочет есть. Причем, не просто не хочет – она просто смотреть не могла на еду! Ее вновь замутило.
– Екатерррина! – зарычал на дочь Катипап.
– Да я ничего и не делаю! – вскинулась та. – Она просто обожралась.
– Выбирай выражения! – завопил хозяин дома, но увидев, что Кате совсем плохо и ее вот-вот вырвет, снова сунул ей под нос кружку.
Вкус и запах у напитка были другими, но не менее приятными, чем у первого. И дурнота после него прошла столь же стремительно.
– Вот, – горестно вздохнул Катипап. – Теперь ты убедилась? С ней срочно нужно что-то делать. Еще немного – и будет поздно. Так что выручай, Катюша.
Катя хотела запротестовать, но, посмотрев в глаза лесной нечисти, увидела в них такую непритворную грусть, что язык сделать это у нее не повернулся. Она лишь спросила:
– Но что я могу? Ведь я совсем маленькая! И я не… – Она запнулась и замолчала.
– Не ведьма, ты хотела сказать? – с печальной улыбкой посмотрел на нее хозяин дома. – Но разве ты не слышала, что я тебе говорил насчет вашей конгруэнтности?
– Слышала, – кивнула Катя, – но я ничего не поняла.
– Если кратко и совсем уж, как у вас говорят, «для чайников», – забарабанил по столу пальцами Катипап, – ты и она – это одно и то же. Только она отражается здесь, а ты там.
– От чего отражается? – заморгала Катя.
– От вашего исконного, оригинального, так сказать, объекта… – вновь было начал свою заумь Катипап, но его вдруг оборвала дочь.
– Ладно,