быстро, поскольку посетителей было немного. Дима был сыт, но заказал всего понемногу. И после нескольких стаканов красного вина пригласил на танец Риту.
Тонкая и стройная, как кипарисы, что виднелись из огромного окна, она тянулась вверх, словно стремилась дотянуться до губ Димы. Влюбленными и хмельными глазами смотрела на него, безмерно счастливая.
– Если бы ты знал, как мне хорошо с тобой! – она прижималась к нему, обвивая его шею тонкими руками.
– Знаю! – Он крепче прижал ее к груди. – И я испытываю тоже самое!
Они танцевали, почти не двигаясь, лишь слегка качаясь. Кончилась мелодия и он повел ее не к столу, а к окну. И, отойдя чуть в сторону, обхватил ее и стал целовать порывисто, признаваясь:
– Я больше не могу! Жутко хочу тебя! Уйдем поскорее!
От крепкого объятия захрустели ее косточки.
– Сумасшедший! Раздавишь меня, – она пыталась высвободиться. – И я хочу, но зачем же душить меня, как Дездемону?
– Пошли. Здесь шикарные номера в гостинице, – предложил он.
– С тобой – хоть на край света. Но… мы только что пришли, – кокетливо покосилась Рита на накрытый стол, подле которого стояли. – Наберемся пара… – шутливо напомнила она.
– Тогда еще по бокалу и – все!
Они поднялись по дощатым ступенькам двухэтажного коттеджа. Вошли внутрь комнаты. Он включил свет. «Фу!» – выдохнула она, не взглянув на дорогостоящий гостиничный люкс. Легла на широкую кровать и, распростерев руки, сбросила с ног туфли.
– Полежи, пока приму душ, – Дима на ходу расстегивал рубашку.
– И меня возьми с собой, а то – усну.
– Айда, моя крошка, – он взял ее на руки и унес в ванную.
Снял с нее платье и повесил на вешалку. Перехватив в огромном зеркале отображение ее красивого обнаженного тела, он порывисто повернул ее к себе.
– До чего же ты аппетитна! – он хищно впился губами в ее упругие груди с острыми сосками. – М-м… сладенькая моя.
– Ну, Дима, – жеманно сопротивлялась Рита. – Душ, а потом – я вся твоя…
Она сладко визжала под душем, когда он направлял сильные струи воды в чувствительные места ее тела, замурлыкала от удовольствия, когда он стал нежно обтирать ее махровым банным полотенцем.
Дима унес ее и уложил на широкую кровать и, разглядывая ее порозовевшее тело, восторженно воскликнул:
– Неужели все это мое? Настоящий клад! Ошалеть можно!
Он был в ударе. Рите казалось, что от ее вздохов и стонов сбегутся гостиничные клиенты и работники, но не могла сдерживать себя от его сладострастных проникновений. Кровать мало-помалу превратилась в борцовский мат.
Сидя в машине, Рита продолжала жить страстными минутами.
– Ты окончательно меня покорил, разбил, уничтожил, – призналась она. – Боже! Как можно лишать себя такого удовольствия?! – вспомнила и о своей подруге.
– Бес в меня вселился. Ты зажигаешь так, что можешь спалить! – он смотрел на Риту, разомлевшую на сидении рядом, точно намеревался снова наброситься.
– Ты –