и уехать к Серёже она не могла. Вероника решилась пожить у отца, несмотря на свою мачеху. Анжелика Николаевна всегда недолюбливала её. Но сейчас это не имело значения.
Ника долго вглядывалась в ненастные поля. Долгие, пустые, холодные, манящие. Прекрасные. Прекрасные… Этот мир всё равно прекрасен, несмотря ни на что. Она больше не хотела умирать.
Автобус свернул на хорошую дорогу, и трясти перестало. Вокруг уже стали появляться пышные зелёные изгороди, тяжёлые, живые, навешанные на высокие заборы. Это значило, что скоро она приедет в дом мачехи. Отцу пришлось продать их старый дом, когда маленькая Ника сильно заболела. Лечение было успешным, и болезнь вошла в стойкую ремиссию, но долго ещё им приходилось ютиться по тесным комнатушкам, пока отец сумел заработать на нормальное жильё. То самое, от которого сейчас бежала взрослая Вероника. Вероника, всегда прячущаяся за его бетонными стенами. Затворница, нелюдимка, молодая отшельница, которая изо всех сил старалась не покидать их. Его единственная, любимая девочка, которую ему однажды удалось вырвать из лап смерти. Но не удалось вырвать из лап страдания.
Анжелика Николаевна очень гордилась своим домом. Она получила его в наследство от дальнего родственника, а до этого им приходилось жить в тесном и убогом жилье. Теперь она изо всех сил делала вид, что собака девушки ей неприятна. Дом она берегла, казалось, больше, чем берегла бы свою душу. Но Вероника и не ждала от неё ничего хорошего. Отца дома не оказалось, Иван Валерьевич уехал в очередную командировку. Эти дни ей придётся жить с мачехой, думала девушка. Тоже ничего хорошего.
– Мар-рк, – тихо позвала девушка, почему-то закрыв руками рот. Ника любила тишину и сейчас ей особенно хотелось её. А может, она боялась слов, срывающихся у неё с языка.
Она сидела на белой, аккуратно застеленной кровати напротив своего чемодана. Анжелика Николаевна не скупилась на прислугу. Разбирать вещи не хотелось. Вообще ничего не хотелось.
– Марк… – она обняла пса, положившего ей на колени две свои коричневые лапы. – Что т-теперь д-делать?..
Пёс начал лизать ей руки. Она вяло улыбнулась. Дружелюбный взгляд его согревал её. Шершавый, розовый язык мочил её открытые ладони. Он единственный был рядом с ней. Она наклонила голову и тихо поцеловала его в лоб. В её глазах застыло одно слово – «спасибо».
– Как ты можешь лизаться с ним?! – внезапно оборвал её спокойную ласку резкий тон Анжелики Николаевны. Она говорила быстро, суетливо, но всегда категорично и нервно. – Ведь это же зверь!
Девушка посмотрела на неё внимательным, слегка отстранённым взглядом, как будто видела в первый раз.
– Звери приятнее, чем люди, – не выдержала Вероника. На самом деле она так считала не вполне, но сейчас ей стало очень обидно за Марка. От обиды её сердце сжалось.
– Ну конечно, конечно… – с презрительной усмешкой произнесла хозяйка. – Иди ужинать. Можешь потом погулять, когда разберёшь