выходя из дома, догадалась взять. А вот с варежками прогадала. Поэтому прятала медленно коченеющие руки в глубокие карманы куртки.
Холод, заползающий под одежду и кусающий нос и щеки, переносился легче под любимую музыку. И я улыбалась, напевая себе под нос слова популярной песенки.
Мучительнее всего вот в такие морозные вечера стоять и ждать. Не люблю остановки, потому что они мне напоминают временные ямы, в которых время останавливается именно для тебя. Все вокруг дожидаются автобуса и уезжают, и только ты стоишь, промерзаешь и ждешь свой маршрут, который, кажется, канул в небытие. Поэтому, когда из-за поворота появился желтенький Икарус, я даже запрыгала от радости, разглядев нужные мне цифры.
В автобусе было тепло. Только зимой можешь порадоваться забитому людьми салону. Свободных мест не было, что удивительно. Час пик давно прошел. Большинство работающих горожан уже должны были вернуться в свои дома после долгого рабочего дня. Но не суть важно.
Передала деньги за проезд и, получив маленький порванный с одного края бумажный билет, проверила цифры на степень моего везения. Не хватало единицы до совпадения. Я скомкала бумажку и, сунув ее в карман, схватилась за поручни, потому что на очередном повороте пассажиры дружно накренились вправо, и кто-то навалился на меня, грозя столкнуть в провал со ступенями возле закрытой двери.
– Извините, – растерянный мужской голос где-то над моей макушкой.
Не оглядываясь, кивнула и осталась стоять, подпирая поручень. Через три остановки выходить.
Минут через десять спешила по тротуару в сторону серой девятиэтажки, в которой вот уже пару лет я успешно снимала квартиру. То есть снимали… Удивительно, как я могла отгораживаться от своей жизни, прячась за работой. Иногда это мне очень отчетливо напоминало некую разновидность какого-нибудь психологического заболевания. И вот сейчас опять пришло осознание того, что я возвращаюсь домой, а там будет он. И мне придется подстраиваться и терпеть. От накатившего приступа удушья в глазах засверкали яркие мелькающие точки.
Когда же моя любовь превратилась в некое подобие добровольного тюремного заключения? Но Виктор был единственным близким мне человеком, не считая Ритки. Он был сыном близкой подруги моей мамы. Мама умерла рано, а Вера Павловна и Виктор остались и как могли все это время поддерживали меня. Потом, как это часто бывает, наша дружба с Виктором переросла в нечто большее. Он был старше меня на шесть лет. Так что, когда открыл свое дело и более-менее встал на ноги, мы стали жить вместе. А после он изменился или я. Но только я многое с тех пор поняла. Любовь редко приносит счастье. Все чаще боль. Нужно уметь прощать и терпеть. И за этим прощанием и терпением со временем теряется то чистое и светлое, что заставляло сердце биться чаще и наполняло счастьем разум и тело. И остаётся жизнь такая, какая она есть.
Я выдохнула и привычно отстранилась от мрачных размышлений. Вернулась мыслями к персонажу, образ