все время бороться за то, чтобы изменить себя. Дженни Раш на сайте Lyme Thriving поместила слова, лучше которых не скажешь: «Болезнь и страдания идут рука об руку. Однако если мы обращаемся к своим страдальческим мыслям и доходим до первопричины, они рассеиваются и исчезают, как только мы попадаем на цветущую поляну, где пребывает наша суть. Болезнь и борьбу с ней можно использовать для того, чтобы найти путь туда и обратно. Болезнь уже здесь, и ее можно использовать точно так же, как она использует вас. Вы достойны чуда – знания того, кто вы есть».
Однако, чтобы использовать болезнь, вы должны на некоторое время полностью ей поддаться.
Примеры того, как можно поддаться
Сама по себе энергия процесса, которому вы поддаетесь, обладает исключительной целительной силой, как я узнала на своем опыте. Когда у меня диагностировали болезнь Лайма, врачи очень старались бороться с бактериями и уничтожить их. Начиная с того дня, когда пришел результат анализа, все усилия были отданы искоренению «возбудителя». Не знаю точно, в чем дело, но вскоре я тоже почувствовала себя «убийцей». И врачи, и я постоянно говорили об «искоренении» болезни», о «борьбе» с ней, о том, чтобы дать ей «пинка» и вышвырнуть вон. Я выискивала самые сильнодействующие лекарства, самые интенсивные методы лечения и строго следовала всем предписаниям, поскольку чувствовала, что суровость всего этого помогает мне «побеждать». Я узнала абсолютно все о том, как убить вирусы и бактерии в своем теле, и воспользовалась своей жизнью как диспетчерским центром. У меня были схемы, медикаменты, пищевые добавки, и я контролировала каждый шаг, который делала, применяя это оружие в войне с болезнью Лайма. Отчасти это западная медицинская ментальность, но я тоже разделяла ее, поскольку понятия не имела, что можно поступать иначе.
В Индии у меня была история, которая сыграла немалую роль в моей любви поддаваться. Полностью ее значение я поняла гораздо позже, но первые семена были посеяны именно тогда.
Когда я лежала в больнице, каждый день во время внутривенного вливания я впадала в панику. Процедура сильно отличалась от стандартной американской практики. Мои страхи усиливались из-за того, что дома я привыкла управлять каждой медицинской процедурой – от инъекций, которые я делала себе сама, до назначения анализа крови. Каждый раз, когда в этой новой для меня стране наступало время внутривенного вливания, я сжималась, пристально наблюдала за каждым движением медсестры, сравнивала с тем, как это происходит дома, и изобретала в своей голове множество вариантов того, что во время процедуры может пойти не так.
В какой-то день я просто решила сдаться на милость судьбы. Я отвернулась и подумала: «Будь что будет». Я решила, что если я умру из-за того, что мне делают внутривенное вливание «не тем способом», значит, так тому и быть. Я больше не могла выносить борьбу, отнимавшую последние капли энергии. На самом деле это был свойственный мне паттерн, о котором мой организм пытался предупредить