И явно просчитался, поскольку ноги моментально пробили слежавшуюся верхнюю часть снежного покрова, и я провалился по грудь. Нюша прыснула смехом, а Димыч назидательным тоном произнес:
– Зачем так скакать-то? Надо было в другую сторону, я же специально встал правым боком к низкому снегу. Не видишь, что ли, как наклон идет? Да и кусты вон по верхушки засыпаны с левой стороны. Там же яма.
Я хотел повернуться и сказать, что можно было и предупредить, где тут ямы, но повернуться не получилось, так как увяз слишком глубоко. Димыч добавил, что, возможно, хорошей идеей для меня будет посидеть на снегоходе, пока они с Нюшей разведают обстановку. На что я делано засмеялся и сталактивно выкарабкиваться из снежной ловушки, подозревая, что они и правда могут меня оставить. Пока я залезал обратно на снегоход, Димыч и Нюша уже начали подниматься по склону к лесу. Снег, к счастью, не забился никуда под одежду, но я здорово запыхался и сел отдышаться. Димыч обернулся, когда был уже метрах в двухстах от меня и крикнул:
– Скоро начнет темнеть. Обратно по темноте ой как неприятно ехать.
Я сразу вспомнил о бродящих по болоту йети или как их там правильно называть – тех, кто в темноте подходит к домам. Воспоминание подействовало бодряще. Снег с другой стороны снегохода и впрямь оказался неглубокий, и я достаточно быстро догнал ребят, продвигавшихся между невысоким обрывистым берегом и кромкой леса. Димыч небыстро, но в хорошем темпе шел первым. Нюша, не отставая, большими уверенными шагами шла за ним. По росту и комплекции, в толстой зимней одежде она, казалось, не уступает по габаритам крепкому Димычу. Я обратил внимание, как слаженно и ровно они идут, несмотря на то, что на них была не слишком легкая одежда, с виду заметно тяжелее моего канадского зимнего комбинезона. Хотя у них тоже были комбинезоны, но, скорее, напоминающие охотничьи, российского образца, а на ногах добротные зимние сапоги, похожие на мои. Как бы то ни было, продвигаться с их скоростью мне удавалось с трудом. Недобрым словом вспомнился английский табачок. Как ни странно, одышка мне напомнила о том, что я не забыл сигареты, и на привале хорошо бы покурить. Остановившись отдышаться, я оперся на сосну возле края берега и осмотрел белоснежный простор озера. Отсюда уже не было видно «Искру», поскольку тут озеро сужалось и делало изгиб, лес закрывал от меня наш берег. Красота и тишина завораживали. Хотелось усесться здесь, разжечь костерок, достать настойку и закуску и посидеть часик-другой. Неожиданно я увидел на противоположном берегу от того места, где мы находились сейчас, вытянутое вверх строение. Навскидку метров девять или десять в высоту. Рядом расположилась вторая постройка – небольшой домик. Я вспомнил слова Димыча, что тут, на болотах, живет какой-то служитель церкви и восстанавливает часовню. По всей видимости, это высокое по местным меркам сооружение и было часовней. Я посмотрел, как далеко ушли ребята. Оказалось, что они тоже остановились, чтобы подождать меня. Пока я доковылял до них, опять запыхался. Димыч озадаченно смотрел на то, как я, пыхтящий, остановился возле стоящего