психология коррупции как самостоятельная и перспективная (к сожалению!) область психологического исследования начинает формироваться (Журавлев, Юревич, 2014а, б, 2015; Соснин, 2014; Соснин, Журавлев, 2013а; Нестик, 2014; Юревич, Журавлев, 2012, 2013, 2014). В психологических исследованиях сотрудников органов внутренних дел, осужденных за коррупцию, выявлено, что они обладают такими качествами, как стремление общаться с небольшим количеством людей, повышенная осторожность при установлении близких отношений, отсутствие жалости по отношению к жертвам коррупции и др. (Социально-психологические исследования…, 2010). Психологический профиль коррупционеров близок к профилю бывших сотрудников правоохранительных структур, осужденных за общеуголовные преступления. Они, как правило, полагают, что расплата за их коррупционную деятельность не наступит никогда[1]. Для них характерны такие виды психологической защиты, как отрицание и компенсация, убежденность в том, что жертвы коррупционных преступлений сами часто совершают такие преступления, что якобы оправдывает коррупцию. Это убеждение позволяет коррупционерам, за счет включения механизмов психологической защиты, отрицать свою коррупционную деятельность как преступление («Все так делают: кто-то больше, а кто-то меньше») и сохранять психологический комфорт, интерпретируя свои поступки как своего рода «экспроприацию экспроприаторов» (т. е. восстановление ранее нарушенной справедливости).
В описанных исследованиях выявилась также взаимосвязь коррупции и агрессии, хотя прямой агрессии в коррупционном поведении, как правило, не обнаруживается. На этой основе высказывается предположение о том, что одним из главных факторов склонности к коррупции служит скрытая агрессия; стало быть, высокая агрессивность как одна из главных характеристик социально-психологической атмосферы современного российского общества (Юревич, Ушаков, 2009) вносит большой вклад в распространенность коррупции. Сказывается и нравственная атмосфера: в частности, трудно не согласиться с писателем Д. Корецким в том, что «все упирается в честь и совесть. Законы – вторичное явление» (Оберемко, 2012, с. 3).
Любопытные результаты дало социально-психологическое изучение мотивов коррупционного поведения, которое высветило два ведущих из них: достаточно очевидный, состоящий в стремлении к материальным благам, и менее тривиальный, заключающийся в отношении к коррупции как к опасной и увлекательной игре (Антонян, 2011). По мнению Ю. М. Антоняна, «Игровые мотивы в коррупционном поведении переплетаются с корыстными и начинают мощно детерминировать друг друга. Наличие именно этих двух основ мотивации, их взаимное усиление в значительной мере объясняют как распространенность коррупции, так и то, что соответствующее поведение реализуется в течение многих лет, становясь образом жизни» (там же, с. 3).
Следует подчеркнуть, что и сам индекс коррупционности, широко используемый Transparency International, во многом «психологизирован», поскольку основан на экспертных оценках. А для придания