Как будто бы ничего и не происходило. У матерей высыхали слёзы, мальчики-инвалиды сидели дома, потому что для них никто ничего не хотел делать. Спасибо за то, что остались живы.
Но зато мы жили беззаботно и весело. Это было время открытых сердец и задушевных разговоров, когда соседи заходили за солью и оставались на час-другой посидеть с тобой на кухне, когда мы ходили в гости друг к другу. Каждый мог излить душу, закрывая телефон подушкой или вставляя карандаш в телефонный диск, что бы «эти» не подслушивали! Это было время анонимок и пятого пункта. Кто-то мог накатать такое, что мечты о поездке в Болгарию умирали. Часто этим занимались и близкие родственники. Мы жили во время пионерских лагерей и командировок элиты за границу, когда об Америке говорили, чуть принижая голос. Париж – мечта. Лондон недоступен! В соцстраны – может быть, отстояв унизительную очередь в местном райкоме партии и представ перед красномордым грубияном. Ему бы после выходных опохмелиться, а тут пришли, видите ли. Отдохнуть за границей захотели! Ну и ладно. Значит, не вышло. Уходили опустошённые, никакие. Мы ж уходили душой, потому что у человека есть душа! И она – хрупкая и очень нежная, как осенний цветок, но в отличие от него может восстать и победить! «Я не люблю себя, когда я трушу. Обидно мне, когда невинных бьют. Я не люблю, когда мне лезут в душу, тем более когда в неё плюют» (В. Высоцкий).
Это было время тётенек в платочках, с баранками через плечо, бежавших по перронам к поездам. Время модных дам в норковых шубах. Летом – в шёлковых платьях и красивых босоножках. А мужчины носили дублёнки, ондатровые шапки и мохеровые шарфы, за исключением, конечно, мужичков, вечно стоявших в очередях за поллитровкой в своих облезлых кроликовых шапках и с авоськами в руках. В карманах – одолженная пятёрка до зарплаты. Смешно сказать, но я, как сейчас, помню полупьяных слесарей-сантехников, вечно вымогающих трояк на выпивон. Заходили в квартиру с важным видом, давая жильцам понять, что у него много дел. Это было время «жигулей» и мебели (по записи), когда к иномарке физически подойти было невозможно: её окружала толпа людей. Изучали, восхищались и даже не завидовали – до такой степени это было недоступно. Время «запорожцев» и садовых участков. Время красной и чёрной икры на столах по праздникам, сосисок с горошком в столовых и дефицитного финского сервелата, который номенклатурные работники получали в праздничных пайках. Там же были печень трески и конфеты «Белочка». Мы танцевали под песню Славы Добрынина «Прощай и ничего не обещай, в пустое небо посмотри». А многим и было пусто, но они не хотели в это верить. Играла песня «Ах, Одесса, жемчужина у моря, ах, Одесса, ты знала много горя». И правда, наши евреи, погоревав, нерешительно собирали чемоданчики и уезжали, понимая, что это навсегда! Мы-то боялись за их судьбы. Что их там ждёт? А наши люди состоялись и преуспели. Благодаря силе воли и энергии стали специалистами и крупными бизнесменами. Эх, где наша не пропадала! А наша и не пропала!
Мы жили во времена диссидентов, во времена Иосифа Бродского. Мы жили во времена Вишневской и Ростроповича, Высоцкого и Солженицына, Галича и Окуджавы, Вознесенского и Евтушенко. Именно эти люди смело могли сказать