Будет цветущей молодой женщиной. А окружающие будут смотреть на нее и на ее сына, и думать, что Майя – его старшая сестра…
Майя спорхнула с подножки троллейбуса, едва не проспав свою остановку. Не зря говорила мама в детстве – эта ее вечная задумчивость до добра не доведет. Теплое майское солнце пряталось в молодой листве, заливая золотыми бликами чистый сухой асфальт и едва пробивающуюся сочную зелень на газонах.
От остановки до дома было всего лишь несколько шагов.
Майя прошла их едва не вприпрыжку, рассуждая о том, всем ли беременным женщинам свойственны столь резкие перепады настроения, или это все же свойство ее натуры? Кажется, до беременности она не была такой переменчивой. Или была? Она уже не помнила. И хотя всего-то четыре с небольшим месяца от роду было ее беременности, иногда казалось, что она была беременной всегда. Или, по крайней мере, очень-очень давно. С детства.
А иногда казалось, что та, другая, спокойная, рассудительная и ни капельки не беременная Майя – вообще какой-то другой человек. Куколка, из которой появилась гусеница, недвусмысленно намеривающая в ближайшем будущем стать бабочкой и воспарить к небесам не хуже быстрокрылой птицы… И эту куколку она уже не помнит. Или просто делает вид, что не помнит, потому что ничего хорошего, по большому счету, вспомнить не может…
Куколки, гусеницы, бабочки, птички… Майя усмехнулась. Привычно скрипнул в замке ключ.
– Вот мы и дома, – сказала она, обращаясь к ребенку, который тут же отозвался, скользнув ножкой по животу. Или ручкой? Поди, разберись, где у него там ручки, где ножки. Да это и не главное. Главное – он ее слышит и понимает. – Сейчас обедать будем. Или завтракать? Кажется, мы с тобой сегодня не завтракали… Ну ничего, сейчас быстренько наверстаем упущенное.
На кухне, в полупустом холодильнике, оставались еще помидоры, огурцы и огромный пучок зелени, завернутый в мокрый полиэтиленовый пакет и наверняка прекрасно сохранившийся. Помидоры – тепличные, непонятного цвета, полупрозрачные, совсем не пахнущие помидорами – в последнее время были практически единственной пищей, которую Майя принимала с удовольствием. Зелень и огурцы щедро добавлялась в салат из благородных, но никак не вкусовых, побуждений, а из-за большого количества содержащейся в них фолиевой кислоты, которая была в ее состоянии жутко полезной. Майонез в холодильнике в принципе отсутствовал как продукт вредный и вызывающий жуткие приступы тошноты, салат заправлялся исключительно растительным маслом, рафинированным до последней степени отсутствия вкуса и запаха.
Кроме пресловутой фолиевой кислоты, в такой еде особого проку, естественно, не было. Но по окончании трапезы вдогонку салату проглатывалась волшебная таблетка – 12 витаминов и 17 минералов, и Майя заканчивала трапезу с приятным чувством исполненного долга.
До каких пор это будет продолжаться – непонятно. Врач, Ираида Степановна Галибина, старой закалки генекологиня из консультации мо месту прописки, сказала, что затянувшийся