время царил беспорядок, что, по его расчетам, должно было сыграть ему на руку. Таким образом, в то самое время, когда сигнальщик пробил в рынду четыре часа, граф стравил тали, удерживавшие шлюпку, и спустился в ней до уровня иллюминаторов, потом заткнул за пояс кинжал, взял топор и попытался вскрыть ближайший иллюминатор.
Единственное, чего не мог учесть граф, так это вот что. Во-первых, неделей раньше герцог де Ла Торре попросил укрепить изнутри иллюминаторы в своей каюте; во-вторых, отныне у графа был надзиратель – Питрианс, не выпускавший его из виду ни на минуту.
Питрианс живо раскусил злонамеренные помыслы графа. Не теряя ни мгновения, он побежал будить капитана и сообщил ему в двух словах о том, что происходит. Капитан, не тратя времени на одевание, дал Питриансу кинжал, другой взял себе, и они вдвоем устремились к покоям герцога с криками о помощи. В тот самый миг, когда они вломились к герцогу, иллюминатор в его каюте разлетелся в дребезги и в каюту снаружи ворвался граф. От оглушительного грохота герцог тотчас вскочил на ноги – и едва успел распахнуть дверь в спальню, как в его объятия упала почти обезумевшая от страха дочь. Граф, в слепой ярости заметив, что его план рушится на глазах, устремился на капитана и проломил ему топором голову; потом он хотел было кинуться на герцога – тот хладнокровно стоял и поджидал его со шпагой в руке. Тогда-то Питрианс очертя голову и набросился на графа, обхватил его руками и схлестнулся с ним в отчаянной схватке, которая могла обернуться для отважного малого плохо, если бы не чудесное, своевременное вмешательство Олоннэ, остановившего убийцу, правда, увы, слишком поздно, поскольку бедного капитана Гишара спасти так и не удалось.
Писарь удалился привести в порядок отчет, чтобы засим представить его на подпись, что и было сделано спустя полчаса.
Бумагу подписали господин герцог де Ла Торре, Олоннэ, Питрианс и многие матросы, хотя последние больше частью вместо подписи поставили крестик. Олоннэ, оставшийся теперь за капитана корабля, велел подготовить шлюпку к спуску на воду и пересадить в нее арестанта, предварительно ослабив на нем путы; потом, распрощавшись с герцогом и на время перепоручив командование «Петухом» своему другу Питриансу, он аккуратно сложил отчет, засунул себе в карман и переправил узника в шлюпке на борт «Сантьяго», чтобы посоветоваться с капитаном Дрейфом, как быть дальше.
Буканьер, оставленный на «Сантьяго временно за командира, приказал притащить графа Ораса к опоре грот-мачты и привязать к ней, после чего он принялся подавать сигналы, столь внезапно прервавшие беседу флибустьера с господином де Лартигом, что и послужило причиной скорейшего возвращения знаменитого буканьера на борт означенного корабля.
Глава V. Как вершился суд на борту военных кораблей Его Величества короля Франции и Наварры в году 1674 от Рождества Христова
Дрейф оказался в крайне затруднительном положении, когда Олоннэ поведал ему о злодеянии, совершенном на борту «Петуха».
– К