Попов, а Оснельду – Нарыков. Предание говорит, что актеры были привезены тайком. Императрица хотела сделать сюрприз для двора.
Придворные, приглашенные на первый спектакль, были вполне уверены, что увидят итальянскую комедию. Государыня сама входила во все подробности спектакля; она приказала артистам, игравшим женские роли, выдать из своего гардероба богатые платья. Елизавета Петровна сама наряжала Нарыкова, наколола ему на голову богатую диадему. Прелестная наружность молодого семинариста очень понравилась всем. Государыня нашла, что фамилия Нарыкова для театра неблагозвучна. Необыкновенное сходство с польским графом Дмитревским поразило императрицу.
– Нет, – говорила она, любуясь юной Оснельдой, – ты не должен носить имени Нарыкова, будь Дмитревским: он был графом в Польше, ты будешь графом на русской сцене.
Успех первого представления на русском языке был блистательный, и этот спектакль решил окончательно участь русского театра.
На сцену были приняты и женщины: девица Пушкина, дочь музыканта Елизавета Белоградская, танцовщица Зорина, знаменитая Авдотья Тимофеева и две офицерские дочери, Марья и Ольга Ананьины.
Мужской персонал также пополнился, и увеличенная труппа вскоре могла дать на русском языке первую оперу, «Цеваль и Прокрис» Сумарокова, музыка Арайя, а декорации и сюжет создал Валерьяни, получивший пышный титул «первого исторического живописца, перспективы профессора и театральной архитектуры, инженера при императорском российском дворе».
Публичные спектакли исполнялись русской труппой в здании, примыкавшем к летнему дворцу императрицы у Полицейского моста (где теперь дом Елисеева).
Театр был связан коридором с внутренними покоями дворца, и государыня почти каждый вечер приходила прямо в свою ложу и личным своим присутствием поощряла старания русских артистов.
На этом театре особенный успех имели комедии Мольера: «Тартюф, или Лицемер» и «Дворянющийся купец» («Мещанин по дворянстве»). Первый тогдашний директор театра посвятил даже первой пьесе следующее двустишие:
Мольеров лицемер до тех пор не падет
В трех первых действиях, доколь пребудет свет.
Эта пьеса обставлялась необыкновенно парадно и стоила значительных издержек по тогдашнему времени. Об этом даже извещала афиша, гласившая следующее: «Во время представления сей комедии, сочиненной господином Мольером, славным французского театра комиком, в рассуждении большого спектакля, великого числа людей, как-то: певцов, певиц, музыкантов, танцовщиков и танцовщиц, поваров, портных, подмастерьев и других действующих в интермедии лицедеев, балетов и богатых декораций на театре, за вход была двойная против обыкновенного цена».
Так весело и шумно жилось в первые годы царствования императрицы Елизаветы Петровны.
Русские люди и у ступеней трона, и в низших слоях, сбросив с себя невыносимый немецкий гнет,