и мягко.
–Он был из тех, кто не привлекает к себе внимание. Если бы сегодня Он прошел по вашим улицам, никто из вас Его бы и не заметил. Человек с таким лицом, как у Него, не популярен в наше время, и уж точно Он не вписался бы в ваши представления о небожителях. Но Он был самым благородным из всех людей, которых знал мир. Он мог унять клеветников, даже не повышая голоса. Он никогда не шел напролом, никогда не добивался дешевой рекламы и никогда не делал вид, что Ему нравится то, что Его на самом деле раздражало. Он был настоящим до мозга костей. И сущностью Его была любовь. Люди понятия не имели о том, что такое любовь до тех пор, пока не увидели ее в Нем. Все, даже те, кто ненавидел Его, те, кто не удостаивали Его своим вниманием. Он заботился и о них, надеясь, что когда-нибудь они все-таки вырвутся из своего привычного плена и поймут, кто стоит теперь среди них. В любви Он был абсолютно искренен. Даже тогда, когда Его слова и действия обличали самые темные побуждения людей, они не чувствовали порицания. С Ним все ощущали себя в безопасности. В Его словах не было и намека на осуждение, а просто мольба: придите к Богу и Он освободит вас. Никому другому люди так скоро не доверили бы свои тайны. И если бы их грязным делишкам надлежало открыться во всей красе пред глазами кого-либо, они предпочли бы, чтобы это был Он. Я не говорю о слюнявом сентиментализме. Он любил, и по-настоящему любил – будь то фарисей или проститутка, ученик или слепой нищий, еврей, самаритянин или язычник– Его любовь могла объять всех. И многие прилеплялись к этой любви, когда видели Его. Немногие, однако, последовали за Ним, но даже те, кто провели с Ним недолгое время, спустя многие годы не могли отрицать того, что в те мгновения они испытали нечто такое, чего у них больше не было в жизни. Казалось, что Он каким-то образом знал о людях все, и любил в них то истинное, что было спрятано глубоко внутри.
Когда Он висел на том позорном кресте – любовь все еще струилась и на насмешника, и на разочарованного бывшего друга. Он не был сумасшедшим. Он был Сын Божий, истерзанный до последнего издыхания ради того, чтобы мы могли жить свободно.
–Так как же тогда надо жить, чтобы в ад не угодить? Ад-то ведь есть. Он ведь никуда не делся. Монашки-то просто так говорить не будут, да и в книгах написано…
–Ад действительно существует. И его-то как раз создаем мы для себя сами. А жить… старайся жить по-совести, для тебя этого достаточно.
–Ну, так… а как же посты всякие, молитвы… причастие вот еще…?
–Пойми, Агния, перемены в нас происходят не от тех обещаний, которые мы даем Богу, а, напротив – от тех обещаний, которые Он дает нам. Выполнять свои обещания чаще всего удается лишь недолгое время, отсюда и чувство вины, когда вдруг обнаруживаем, что снова впали в искушения. Раздосадованные на Бога за то, что Он не помогает нам настолько, насколько мы надеялись, начинаем лечить свое чувство вины проверенными средствами в виде наркотиков, алкоголя, еды, ненужных, но приятных покупок, которые могли бы заглушить боль. Случается и так, что обида и боль прорываются как гнойник в виде приступов ярости