.

заявлением Стеши, стала расходиться, все еще рассуждая о той или другой возможной случайности.

      Один Яков нет-нет да продолжал стучаться в запертую дверь кабинета своего барина.

      Ответа на стук не было.

      Первое лицо, которое встретила на т-ском вокзале княжна Маргарита Дмитриевна, был Николай Леопольдович.

      Проведя последний день своего пребывания в Т. с Дмитрием Павловичем, он довольно рано вернулся домой и начал укладываться.

      Открыв чемодан, к удивлению своему, нашел в нем потерянный накануне ключ от номерной двери, видимо случайно упавший в раскрытый чемодан, стоявший около двери, когда лакей уходя хлопнул последней.

      Сперва он хотел позвать лакея и возвратить ему ключ, но потом раздумал.

      – Возможно пригодится! – мелькнуло в его практическом уме.

      Он положил ключ в карман.

      Когда утром, перед отъездом на поезд, он потребовал счет, то хозяин гостиницы, толстенький, чистенький обрусевший немец, явился сам и объяснил, что по приказанию князя Александра Павловича, он все записал на его счет, а потому денег принять не может.

      Он, между прочим, рассыпался в извинениях в причиненном постояльцу беспокойствии историей с ключом.

      Николай Леопольдович уехал на вокзал.

      Утром на станции Т. происходит скрещение поездов, и поезд, на котором в этот день ехала Маргарита Дмитриевна, прибывает ранее минут на десять.

      Таким образом состоялась их встреча.

      – А князь? – дрогнувшим голосом спросил он ее.

      – Князь спит! – выразительно отвечала она ему.

      – Спит! – повторил он машинально.

      – Ни вчера, ни сегодня его не могли добудиться. Существует, впрочем, предположение, что он встал сегодня ранее обыкновенного и ушел, как это с ним не раз случалось, – продолжала она ровным голосом.

      Он крепко пожал ее руку.

      – Здесь тебя ждет горе и радость! – заметил он.

      – Радость? – вопросительно поглядела на него она.

      – Радость видеть счастье твоей сестры – невесты доктора Шатова.

      – Ты знаешь?

      – Это знает весь город.

      – Вот как!

      Он передал ей в коротких словах сцену обручения у постели умирающего и то, что Шатов после смерти князя Дмитрия счел нужным объявить всем о его положении в его доме.

      – Он торопится! – сквозь зубы прошипела она.

      – Что ты сказала? – недослышал он.

      – Я говорю, что эта радость ничто в сравнении с постигшим нас горем и что свадьбу эту придется теперь, конечно, отложить, по крайней мере, на год.

      – Это будет всецело зависеть от жениха и невесты. Быть может они пожелают, исполняя волю покойного, поспешившего с их обручением, обвенчаться тихо, без обычного торжества.

      – Это было бы крайне бестактно. Свадьба до истечении года со дня смерти отца! На сестру я имею влияние… – вспыхнула княжна.

      Гиршфельд проницательно посмотрел на нее.

      – Ты недовольна выбором сестры?

      Она вскинула на него глаза, горевшие зеленым огнем.

      – Какое мне дело