заявлением Стеши, стала расходиться, все еще рассуждая о той или другой возможной случайности.
Один Яков нет-нет да продолжал стучаться в запертую дверь кабинета своего барина.
Ответа на стук не было.
Первое лицо, которое встретила на т-ском вокзале княжна Маргарита Дмитриевна, был Николай Леопольдович.
Проведя последний день своего пребывания в Т. с Дмитрием Павловичем, он довольно рано вернулся домой и начал укладываться.
Открыв чемодан, к удивлению своему, нашел в нем потерянный накануне ключ от номерной двери, видимо случайно упавший в раскрытый чемодан, стоявший около двери, когда лакей уходя хлопнул последней.
Сперва он хотел позвать лакея и возвратить ему ключ, но потом раздумал.
– Возможно пригодится! – мелькнуло в его практическом уме.
Он положил ключ в карман.
Когда утром, перед отъездом на поезд, он потребовал счет, то хозяин гостиницы, толстенький, чистенький обрусевший немец, явился сам и объяснил, что по приказанию князя Александра Павловича, он все записал на его счет, а потому денег принять не может.
Он, между прочим, рассыпался в извинениях в причиненном постояльцу беспокойствии историей с ключом.
Николай Леопольдович уехал на вокзал.
Утром на станции Т. происходит скрещение поездов, и поезд, на котором в этот день ехала Маргарита Дмитриевна, прибывает ранее минут на десять.
Таким образом состоялась их встреча.
– А князь? – дрогнувшим голосом спросил он ее.
– Князь спит! – выразительно отвечала она ему.
– Спит! – повторил он машинально.
– Ни вчера, ни сегодня его не могли добудиться. Существует, впрочем, предположение, что он встал сегодня ранее обыкновенного и ушел, как это с ним не раз случалось, – продолжала она ровным голосом.
Он крепко пожал ее руку.
– Здесь тебя ждет горе и радость! – заметил он.
– Радость? – вопросительно поглядела на него она.
– Радость видеть счастье твоей сестры – невесты доктора Шатова.
– Ты знаешь?
– Это знает весь город.
– Вот как!
Он передал ей в коротких словах сцену обручения у постели умирающего и то, что Шатов после смерти князя Дмитрия счел нужным объявить всем о его положении в его доме.
– Он торопится! – сквозь зубы прошипела она.
– Что ты сказала? – недослышал он.
– Я говорю, что эта радость ничто в сравнении с постигшим нас горем и что свадьбу эту придется теперь, конечно, отложить, по крайней мере, на год.
– Это будет всецело зависеть от жениха и невесты. Быть может они пожелают, исполняя волю покойного, поспешившего с их обручением, обвенчаться тихо, без обычного торжества.
– Это было бы крайне бестактно. Свадьба до истечении года со дня смерти отца! На сестру я имею влияние… – вспыхнула княжна.
Гиршфельд проницательно посмотрел на нее.
– Ты недовольна выбором сестры?
Она вскинула на него глаза, горевшие зеленым огнем.
– Какое мне дело