входившая в моду, шансонетка.
Они заняли ложу.
Здесь Николая Леопольдовича ожидала неприятная встреча.
Он почувствовал на себе устремленный из партера взгляд.
Посмотрев вниз, он увидал смотрящего на него из первого ряда кресел Константина Николаевича.
Кровь бросилась ему в лицо – он невольным движением отодвинулся в глубину ложи.
«Нанесла нелегкая!» – подумал он про себя.
В шестом часу утра следующего дня карета с опущенными шторами отъехала от угла Софийки и Кузнецкого моста и проехав последний, Лубянку, Мясницкую, площадь Красных ворот, повернула за угол налево и остановилась у подъезда Северной гостиницы.
Из нее вышли Зинаида Павловна и Гиршфельд.
– Ты приедешь ко мне завтра обедать и проводить на вокзал? – спросила она его по-французски.
– Конечно, но это будет уже сегодня… – улыбнулся в ответ Гиршфельд.
– И то правда! – засмеялась она, и еще раз кивнув ему дружески головой, скрылась в подъезде.
Николай Леопольдович сел снова в карету, поднял шторы и приказал ехать на Бронную.
Карета покатила.
Он вынул бумажник и бережно раскрыл его.
В нем, кроме мелких депозиток, была уже не одна, а шесть радужных…
Он так же бережно уложил бумажник обратно и самодовольно закурил папиросу.
VII
Легенда старого парка
В качестве учителя сына Зинаиды Павловны и прибыл Гиршфельд, дня через три после происшедшего, на станцию Ломовис, где мы оставили его сидящим на станционной скамейке.
– Лошади готовы-с, ваше сиятельство! – крикнул над ухом задумавшегося Николая Леопольдовича станционный сторож.
Титул сиятельства приятно защекотал его слух.
Он быстро заменил приготовленную для сторожа мелочь рублевой бумажкой. Это не ускользнуло от внимания последнего.
– Саквояж позвольте, ваше сиятельство.
Гиршфельд важно подал ему саквояж и последовал за ним в подъезд станции.
У этого подъезда стояла прекрасная дорожная коляска английской работы, запряженная тройкой подобранных в цвет и в масть рыжих лошадей.
Молодцеватый молодой кучер, одетый в нарядный ямщицкий костюм, в ухарски заломленной поярковой шляпе с павлиньими перьями, боком, по-ямщицки, сидел на козлах.
При появлении на крыльце Николая Леопольдовича, он почтительно снял шляпу.
– С приездом-с.
– Благодарствуй.
Подсаженный сторожем, довольным рублевкой, Гиршфельд важно развалился в коляске.
Кучер лихо ударил по лошадям.
Коляска понеслась.
Усадьба князей Шестовых лежала в одной из лучших местностей Т-ской губернии. Не говоря уже о том, что в хозяйственном отношении именье это было золотое дно – черноземная почва славилась своим плодородием, а «шестовская» пшеница всегда дорого стоила на рынке, – самое местоположение усадьбы было до нельзя живописно.
Господский каменный дом, окруженный громадными террасами, стоял на горе. Отлогий спуск последнего,