заметила Чарли Фаркуарсона, устанавливающего на пляже теннисную сетку. Он слишком добродушен, чтобы смеяться над ней из-за Глэдис Энджелус.
– Как дела, Чарли? – весело окликнула она.
– Нормально, пожалуй, – он выпрямился, высокий двадцатипятилетний парень, чуть полноватый и слегка сутулящийся, словно боясь смутить окружающих своим высоким ростом.
Дейзи представила ему Еву. В компании Чарли был очаровательно неловок, особенно с девушками, но он сделал над собой усилие и спросил Еву, как ей нравится Америка и какие известия она получает от семьи, оставшейся в Берлине.
Ева спросила, нравится ли ему на пикнике.
– Не очень, – честно ответил он. – Я бы с большим удовольствием остался дома, со своими собаками.
Наверняка с питомцами ему проще, чем с девчонками, подумала Дейзи. Но упоминание о собаках заинтересовало ее.
– А какие у тебя собаки? – спросила она.
– Терьеры Джека Рассела.
Дейзи взяла на заметку.
К ним подошла угловатая женщина лет пятидесяти.
– Господи, Чарли! Ты до сих пор не поставил эту сетку?
– Сейчас, мам, – сказал он.
Нора Фаркуарсон надела на пикник алмазные серьги-гвоздики, золотой теннисный браслет[2] и колье от Тиффани – значительно больше украшений, чем требуется для пикника. Дейзи отметила, что «бедность» Фаркуарсонов была относительной. Говорили, что они потеряли все – но при этом у миссис Фаркуарсон была служанка, шофер и пара лошадей для прогулок в парке.
– Здравствуйте, миссис Фаркуарсон, – сказала Дейзи. – Это моя подруга Ева Ротман из Берлина.
– Здравствуйте, – сказала Нора Фаркуарсон, не подавая руки. Она не считала нужным держаться любезно ни с русскими нуворишами, ни тем более с их гостьей-еврейкой.
Тут ее осенило.
– О, Дейзи, вы можете обойти гостей и узнать, кто хочет играть в теннис.
Дейзи знала, что она для них вроде служанки, но решила стерпеть.
– Хорошо, – сказала она. – Наверное, делать смешанные пары?
– Хорошая мысль… – Миссис Фаркуарсон достала огрызок карандаша и клочок бумаги. – Составьте список.
Дейзи мило улыбнулась и вынула из сумочки золотую ручку и маленький блокнотик в переплете из бежевой кожи.
– У меня все есть.
Она знала, кто играет в теннис, и знала, кто играет хорошо, а кто плохо. Она входила в теннисный клуб, куда принимали не так избирательно, как в яхт-клуб. Еву она поставила в паре с Чаком Дьюаром, четырнадцатилетним сыном сенатора Дьюара. Джоанну Рузрок – с его старшим братом, Вуди Дьюаром, который в свои пятнадцать уже был такой же высокий, как его отец-каланча. Себя она, разумеется, вписала с Чарли.
Вдруг с неприятным чувством Дейзи заметила смутно знакомое лицо и узнала своего сводного брата, Грега, сына Марги. Встречались они нечасто, и она не видела его уже год. За это время он стал совсем взрослым. Он вырос на шесть дюймов, и, хоть ему было всего пятнадцать, у него уже начинала пробиваться бородка. В детстве он был неряхой