сказал Пол. – Сожженные планеты, всеобщий хаос – нет, на такой риск он не пойдет.
– Ты затеваешь отчаянную игру, – задумчиво сказал Кинес.
– Чего более всего боятся Великие Дома Ландсраада? – спросил Пол. – Больше всего они боятся именно того, что происходит на Арракисе – здесь и сейчас. Того, что сардаукары перебьют их поодиночке, одного за другим. Вот, собственно, почему и существует Ландсраад. Это – то, что сцементировало Великую Конвенцию. Лишь объединившись, Великие Дома могут противостоять силам Империи.
– Но они…
– Они боятся именно этого, – повторил Пол. – Арракис станет для них тревожным сигналом. Каждый из них увидит себя в моем отце – увидит, как волки отбивают овцу от стада и режут ее…
Кинес обратился к Джессике:
– Может сработать этот план?
– Я не ментат, – ответила Джессика.
– Но ты – из Бене Гессерит.
Она испытующе взглянула на него, затем произнесла:
– В его плане есть и сильные, и слабые стороны… как у любого плана на этом этапе. И всякий план зависит от исполнения не меньше, чем от замысла…
– «Закон есть высшая наука», – процитировал Пол. – Так начертано над воротами императорского дворца. Вот я и хочу показать ему, что такое закон.
– Главное же, я не уверен, что могу доверять тому, кто задумал подобное, – проговорил Кинес. – У Арракиса есть собственный план, который мы…
– Взойдя на трон, – спокойно сказал Пол, – я смогу мановением руки превратить Арракис в рай. Этой монетой я и собираюсь заплатить за вашу поддержку.
Кинес застыл.
– Моя преданность не продается, сир.
Пол в упор взглянул на него через стол, встретив холодный блеск синих – синих-на-синем – глаз. Он изучил властное выражение обрамленного бородой лица, и жесткая улыбка коснулась его губ.
– Хорошо сказано, – промолвил он. – Я приношу свои извинения.
Кинес посмотрел Полу в глаза и наконец произнес:
– Ни один из Харконненов никогда не признавал своих ошибок. Возможно, ты и не такой, как они, Атрейдес.
– Может быть, таковы уж недостатки их воспитания, – усмехнулся Пол. – Ты сказал, что твоя преданность не продается, но, думаю, есть у меня такая монета, которую ты согласишься принять. За твою преданность я предлагаю свою преданность. Целиком и полностью.
«Мой сын в полной мере обладает знаменитой искренностью Атрейдесов. У него есть это поразительное, граничащее с наивностью, чувство чести – и какое же это великое оружие!..»
Она видела, как потрясли Кинеса слова сына.
– Чепуха, – сказал Кинес. – Ты всего лишь мальчик, и…
– Я – герцог, – поправил Пол. – И я – Атрейдес. Атрейдесы никогда не нарушали такой клятвы.
Кинес сглотнул.
– Когда я говорю «целиком и полностью», – продолжал Пол, – я не делаю никаких оговорок. Я готов, если нужно, отдать за тебя жизнь.
– Сир! – вырвалось у Кинеса. Но теперь Джессика видела, что он обращается не к пятнадцатилетнему мальчику, а к мужчине – и к высшему.