ночного Лондона с неизменным Биг-Беном. Эту безликость, однотипность не разбавляли даже светлый ворс дорогого ковра на полкомнаты и большой электрический камин в углу.
Кто оформлял весь этот дизайн квартиры, творил, как сказал бы дед Саши, «Ни для сэбэ», то есть модно, дорого, но не для себя.
И впервые за все время их непродолжительных встреч закралась предательская мысль: «Как Женька мог терпеть одиночество вот здесь, в этих пустых, гулких, нежилых стенах, когда не было командировок? И, вероятнее всего, он и не терпел, чтобы не ложиться одному в холодную кровать с шелковыми скользящими простынями какого-то лилового сумрачного, разбавленного золотыми разводами цвета».
«И крыть тебе, Саша, как говорится, было нечем. Если и не приводил сюда горячих женщин, то, может быть, находил понимание и тепло в другой, более обустроенной и обжитой квартире своей сотрудницы или просто подруги».
«Сама виновата», – Саша села прямо в шубке на диван, уронила варежки на пол. Отгородиться от жизни, замкнуться в своей беременности, как дома, здесь явно не получалось.
– Сашенька, я тебе сейчас такой пир устрою. Будем Новый год заново встречать. – Женя забрал шубку, шапку, варежки, отнес в прихожую. Принес из кухни вазу, освободил от обертки букет роз, и журнальный столик ожил, когда ему доверили роскошь дивных цветов.
– Знаешь, я, честное слово, здесь уже неделю не появлялся. Прилетел из Германии. Был там у своих сестер на рождество, а здесь отчеты, встречи, – жил в гостинице. Давай разбавим пустоту квартиры, сделаем ее жилой. Первое – включаю камин. Второе – после завтрака поеду на поиски елки или натуральной сосны. Да, я вчера холодильник продуктами забил. Давай завтракать. Сейчас всего лишь девять часов, но ты же – птичка ранняя.
Саша чувствовала себя именно, как в гостях: чужая в чужой квартире, где натянулась тоненькая ниточка их отношений, готовая или дальше растягиваться до опасной длины, или разорваться от напряжения, и тогда нужны будут усилия, чтобы не видеть и не касаться узелка связки.
На кухне закипел чайник, соблазнительно запахло свежезаваренным кофе. Женя сделал бутерброды, разрезал на большие куски шоколадный торт. Саша невольно улыбнулась: одно помещение стало обитаемым – ожила кухня.
Она снова увидела деятельного, прежнего Женю, который никогда ничего не откладывал на потом. Он молча за руку притащил ее в ванную комнату и стал помогать раздеваться, включив воду в душевой кабине. Большое зеркало сразу запотело, и Женя, отвернувшись от смутившейся Саши на секунды, нарисовал на нем две круглые рожицы.
И все сразу стало на свои места. И не важно, где ты – в лесной избушке с поющими комарами, в модном отеле на турецком берегу, в палатке на берегу холодного ручья в Карелии. Самое главное – рядом с тобой единственный человек, который предан тебе, для которого в данный момент ты – единственная и неповторимая, –