после одиннадцати ночи, когда Саша, укрывшись пледом, задремала на диване в зале под трансляцию по телевизору концерта известного певца.
Сбросив прямо на пол свою канадку, присел рядом на диване, отвел холодной ладонью прядь с лица:
– Раздевайся, соня! Сейчас узнаешь, как я тебя люблю!
И Саша почувствовала, как он взволновал, счастлив, нетерпелив. Но впереди у Жени было два, может быть, еще более напряженных дня.
Глава 4. ЭРИКА
Пятого января Женя позвонил из какого-то роуминг-клуба в одиннадцать часов дня. Слышны были шум, музыка, разговоры. Потом голоса стихли, видимо, вышел в коридор или на улицу
– Сашенька! Эрика хочет посмотреть, как мы живем, и познакомиться с тобой. В пятнадцать часов я ее привезу. Торт, фрукты, вино я куплю. Сделай какую-нибудь нарезку и все, не беспокойся.
«Нет, не привози!» – именно это он боялся услышать. Женя понимал, что вместо спокойного и приятного ожидания уговоров переехать в Москву, теперь непосредственно здесь, на месте, где он хотел доказать невозможность в дальнейшем жить порознь, за тысячи километров друг от друга, всю ущербность таких отношений, он оставлял ее одну наедине со своими нерадостными мыслями. А за окнами гудела столица, куда ежедневно устремляются тысячи граждан страны в поисках работы, высоких заработков, создания карьеры, семьи, приобретения новых профессий, ради развлечений, или чтобы потеряться в мегаполисе, короче, для реализации своих надежд и планов.
Здесь, в лучшей клинике, под наблюдением лучших врачей Саша летом родила бы сына, и заволжское село осталось бы только местом встречи ее с родителями, которых со временем можно было перевезти поближе
– Хорошо, я вас жду, – Саша вроде даже не удивилась звонку, наверное, просто в душе была готова и к такому повороту событий.
«Только бы скорее прошли эти два оставшихся дня, когда он помашет своей дочери, а заодно и бывшей супруге с пожеланием благополучного полета через барьер в зале регистрации, – Сашенька, потерпи эти оставшиеся два дня! Пожалуйста!» – это он хотел ей сказать, но промолчал.
Бывшая супруга, надо отдать ей должное, сначала вела себя нормально. В аэропорту при встрече подставила щеку для поцелуя, но Женя предусмотрительно протянул букеты в пластиковой упаковке сначала именно Марии, а потом дочери, обняв и поцеловав ее. И повел дочь, взяв ее под руку, а другой рукой – сумку-чемодан, через просторный зал ожидания к машине.
Его бывшая жена заметно прибавила в весе, округлилась. Вместо привычной завивки на голове теперь была короткая стрижка с челкой-вихром над правой нарисованной бровью, закрывающей, как крыло птицы, половину уха с увесистой вязью восточной серьги.
Пестрый арабский шарф висел хомутом над свитером и распахнутой ярко-красной кожаной курточкой, подчеркивая необъятность груди. Сегодня это была совершенно чужая женщина, мать его дочери, при виде которой даже не дрогнуло сердце.
Нет,