и предлагаю сразу обманный маневр: ты обойдешь ее слева, а я…
– Ты справа?
– Нет, я так и пойду прямо, глядя ей в лицо.
– Думаешь, она тоже тебя видит так близко, как ты умеешь? Кстати, я знаю только одного человека с такими способностями, ты не он, случайно?
– Если скажешь, кто это я тебе отвечу. И да: сейчас не обязательно называть это имя – ответишь после операции окружения и её захвата.
Леди прицелилась сначала в одного, потом решила пристрелить другого. И знаешь почему?
– Он лучше.
Стрела уже направилась на встречу с идущим прямо по тропинке Петром, когда сама-то ее владелица:
– Передумала. – Надо было пристрелить другого. Ибо этот показался ей упитанный козлом, а которого пока что не было видно – шпионским образом скрывался в зарослях камышей, чтобы напасть на нее сзади или сбоку – тоже, в общем-то, козлом, но она почувствовала не только всем сердцем, но и вообще всем существом своим:
– Может даль больше, – вплоть до наслаждения, которого она не то, что боялась, но боялась, что его:
– Не существует.
Вот так бы почему просто не поговорить с каждым сначала, а потом чинно и благородно выбрать:
– Ты! – будешь первую неделю камергером, а:
– Ты! – на конюшне.
Они скажут:
– Это не честно. – И получат достойный ответ первой в жизни демократии:
– По очереди. – Но:
– По-человечески не согласятся. Почему? Потому что козлы.
Некоторые могут подумать:
– Прежде чем стрелять из лука – можно бы и спросить, а?
– Получится нелогично, – ответила дама тому, который прятался в зарослях водорослей, как она называла высокую траву, заполонившую весь берег реки, что к нему подойти:
– Из-за вас почти невозможно.
И действительно, если сделать одно, то другое уже навсегда останется несуществующим.
– Ну почему? – прервал ее размышления голос из-за кустов, – можно расстрелять и после разговора.
– Нельзя, на голодный желудок вести какой разговор.
– Но мне жаль его.
– Пожалей себя, – ответила леди, и пошла не в траву, искать притаившуюся там дичь, а наоборот:
– Прямо вперед по тропинке, где был прикреплен к дереву, шедший на нее открыто заморозок.
Сейчас он был скрыт листвой больших деревьев.
Она здесь выросла одна с пяти лет – сколько себя помнила – а именно уже лет десять, и считала, что точно знает, если еще кто-нибудь здесь появится, то только с неба. И чтобы не подвергнуться большому влиянию солнечных лучей:
– Они должны быть заморожены капитально.
Поэтому она и сказала, когда подошла к нему, и отвела лапой в сторону толстую ветку дуба:
– Тебе не больно?
– Прошу прощенья, как мне может быть не больно? – ответил Петр и даже поморщился для убедительности, потому что к своему удивлению, перестал чувствовать боль. Хотя она и была не сильной, но теперь исчезла совсем. И добавил:
– Ты великий врач?
Медиум:
– Хороша ли