есть шпионы в их армии, – сказал Федор Ромодановский.
– Тогда, может быть, он и сам шпион этих разбойников? – спросил Петр, пристально посмотрев на Голицына.
– Может быть, его арестовать? – спросил кто-то.
– Нет, – ответил Петр, – наоборот, я назначаю его Президентом Академии Наук, первыми учеными академиками которой будут пойманные сегодня разбойники.
– Зачем?! – прошептал Александр.
– У нас пушки есть? – спросил атаман. Многие – если бы захотели – могли узнать в мужественных и приятных взору чертах его лица, сейчас скрытого зелеными дубовым ветками, Веселого Роджера, только недавно выводившего свой парусник на многоводные просторы Москвы-реки и её Яузы.
Неужели это один и тот же человек? – мог бы спросить тот, кто так подумал.
Но никто не спросил, потому что никто именно так не подумал.
Василий Голицын, посланный Петром на разведку с небольшим отрядом в пять человек, и со словами:
– Если вас поймают и сожгут на костре, то будет лучше.
А Меньшиков добавил:
– Если вас будет меньше.
– И действительно, – сказал Борис Шереметьев, – в случае чего сдадитесь.
А Голицын возьми да ляпни:
– Я так и сделаю.
– Ничего страшного, если и сделаешь, – сказал неожиданно Петр, – в случае чего у нас будут свои люди в их армии.
– Заодно подберешь там наиболее подходящих людей для будущей академии наших художеств в области кораблестроения особливо. – И добавил:
– А также высшей математики относительно звезд.
А также и вообще ее теории во взаимодействии с физикой Ньютона.
Едва Василий и с ним еще пять архаровцев вошли в лес, как очень удивились:
– Здесь очень страшно, – сказал один. Это был Василий быстроногий, как он сам давно решил называть себя, но только сейчас, войдя в этот лес, решил объявить всенародно, так что Василий Голицын вынужден был ободрить его:
– Слышь ты, олух царя небесного, у меня пистоль, побежишь, пристрелю, не задумываясь об ответственности перед твоей покровительницей.
– А точнее, – ответил Василий Мелехов, – просто из ревности.
– Здесь не место для интимных признаний, – сказал Василий Голицын.
– Скорее всего, – ответил Мелехов, – мы о разных принцессах подумали.
– Если мы выйдем отсюда живыми, ты у меня за всё ответишь, ибо точно знаю: тебя, сукина сына, видел намедни еще в прошлом месяце, прыгающим в окно прямо со второго этажа.
– Это было не то окно, о котором вы думаете. А, впрочем, какой это был сад, яблоневый или из груш?
– Вишневый, вишневый, – глухо проворчал Голицын, заметив, хотя и поздно уже, шевеление веток. Ибо слышал звон, но так и не успел понять, где он.
Сразу десять человек – не меньше – спрыгнули на них сверху, и в полумраке леса сверкнули натуральной радугой наконечники их стрел, уже вложенные в натянутые луки.
– Илиада натюрлих, –