в нос, Щепкина неожиданно чихнула и испугалась. Ей совсем не хотелось объясняться с Кулаковой, но из-за ширмы не доносилось ни звука. Софья Сергеевна помедлила немного, потом осторожно слезла с дивана, на цыпочках подошла к ширме и выглянула из-за нее.
В гримерке было пусто, очевидно, выплеснув злобу и гнев, Жанна ушла, она не услышала чиханья и не поняла, что ее беседа с Павликом стала достоянием чужих ушей.
– Ну и как тебе эта история? – поинтересовалась Щепкина.
– Очень интересно, – промямлила я, – вы уже рассказали ее в милиции?
– Конечно, – с горящим взором сказала Софья, – ее ищут.
– Кого?
– Жанну.
– И вы уверены, что это Кулакова отравила Бурскую?
– Сомнений нет, они мужика не поделили, – кивнула Софья, – обычное, скажу тебе, дело, ничего оригинального, почти все пьесы о ревности и смерти, вот хотя бы Шекспир!
– А вдруг Жанна ни при чем?
Щепкина засмеялась:
– Ее весь зал видел, когда она приперла воду.
– Может, это не она на сцену выходила.
Софья Сергеевна ухмыльнулась:
– А кто?
– Насколько я знаю, все участники спектакля в масках?
– Абсолютно справедливо.
– Может, какая-то женщина, переодевшись…
Софья согнулась от смеха.
– Душечка, ты фантазерка. Это же театр! Постороннему человеку на сцену не попасть. И потом, он растеряется, не сумеет правильно выйти, споткнется. Вспомни, Жанну видело много народа.
– Но лицо-то ее было прикрыто маской!
Софья Сергеевна сказала:
– Знаешь, у Жанны такие идиотские, мелкокудрявые волосы, что ее трудно не узнать. Хватит болтать, давай начинай.
Я глубоко вздохнула, расправила парик и с большим трудом нахлобучила его на голову Щепкиной.
– Эй, поосторожней, – завозмущалась актриса.
Я перевела дух, кажется, получилось.
– Теперь подклей.
Я в недоумении уставилась на Софью, что она имеет в виду?
– Приклей вот здесь на висках, сползет, – стала вскипать Щепкина, – ты всегда такая медлительная?
– Ой, простите, я сейчас, – засуетилась я, оглядываясь по сторонам.
Взгляд упал на маленький тюбик с надписью «Клей» в чемоданчике. Обрадовавшись, я схватила тубу и принялась приклеивать фальшивые волосы к коже Щепкиной.
– Ну ничего, – с легким неодобрением отметила Софья Сергеевна, – оставь так, сойдет. Давай грим, тональный крем возьми посветлей.
Вздохнув, словно пловец перед километровой дистанцией, я стала орудовать мазилками. Большинство женщин умеет пользоваться косметикой, вряд ли найдется дама, ни разу в жизни не накрасившая ресниц или не напудрившая нос. Но одно дело украшать собственную мордочку и совсем другое – работать с чужим лицом.
Сначала я старательно растерла по щекам и лбу Щепкиной вязкую массу цвета сочного персика.
– У тебя пальцы холодные, – закапризничала Софья.
Я подышала на руки.
– Фу, – отреагировала актриса, – немедленно вытри лапы, живей румяна к вискам. Послушай, так я и буду тебе объяснять, что к чему?
– Простите, бога ради,