всего, – сказала Майер, – хотят столкнуться с тем, кто так даст в лоб, что искры вызовут разноцветное сияние, и чтобы оно не затухало со временем, эти стекла и нужны:
– Радужные сны будут казаться не только ночью, но и днем, – констатировала Щепка.
Вот так, если люди учатся в университетах, им некогда заниматься этим прямым исследованием действительности – лишь бы запомнить, как взять все производные, а тут, пажалте:
– Других занятий нет, как только изучать эту действительность на практике.
Поэтому ребята из нижнего домика, так и называли благородных вам-пир-ш революции:
– Практикантки.
Но какой революции, пока додуматься никто не мог. И естественно:
– Трудно, трудно. – ибо почему-то кажется, что вечно то, чего, практически, и вообще-то не бывает, а если кто и додумается:
– Редко, – и вечное, не что иное, как Прошлое.
Поэтому им – Бутлерову, Бурову и Ивановскому – было первое, ужаснувшее их сообщение, сакральные слова Майера:
– Я принес вам Будущее.
– Ужас. – Но все тут же и задумались:
– Почему так страшно?
– Скорее всего, потому, – сказал Буров, – раньше будущее принадлежало каждому, и более того, только в мечте.
– Сейчас предполагается одно на всех, – сказал Бутлеров.
– И в реальности, – констатировал Ивановский.
– Что это может быть? – никто не знает.
– Я знаю, – сказал Кетч, входя в эту хижину, как ее называли наверху:
– Подполье, – что значит: находящееся под нами.
Сам-то Кетч вместе с Питом жил в соседнем сарае, под одиозным сообщением:
– Флигель.
Ибо, как и констатировал Пит – Владимир:
– Мы здесь гости.
– Что это значит?
– Значит скоро улетим в Ванкувер.
– Почему именно в Ванкувер, приснилось?
– Не знаю. Более того, есть какое-то сомнение, что именно в Ванкувер.
– Всё просто, – сказал Кетч: – Ванкувер будет потом, а сейчас мы сделаем пробный вылет в какой-нибудь другой город.
– Так, значит, наше будущее – это Америка? – сказал капитан.
– Или Австралия, – сказал Ивановский.
– Нет, точнее, да, завтра полетим в Америку, – выдохнул, как тяжелую ответственность полковник Бутлеров.
Все ахнули: никто не готовился к полету.
Самолет вывел планер, и исчез в тумане облаков, как будто его здесь никогда и не было.
– Ты знаешь, куда мы летим? – спросил Пит. Сегодня он был вторым пилотом – вел планер Кетч – Валера. И он хотел спросить Майера об этом, несмотря на то, что давно уже было ясно: Майера лучше не спрашивать, ибо после ответа будете знать не больше, а меньше.
Никто ничего не знает.
Но и сами руководители полетов знали немного, почти ничего, так как не хотели мешать Маю своими вопросами, как он выразился:
– Найти здесь Точку Опоры.
И все же Кетч сказал:
– Я так больше не могу лететь, ибо: скажите куда?
– Я