но, видимо, в силу каких-то причин намерена эту долю продать, причём как можно скорее, дабы вложить деньги в землю. Иного происхождения больших наличных денег у Александры Максименко я пока не вижу. Что дальше будет с землёй, которую она намерена купить, неясно, у Максименко нет определённых замыслов. Похоже на то, что задача Александры Максименко состоит именно в том, чтобы увести свой капитал из „Волжско-Уральской компании“. Но зачем? С точки зрения здравого смысла глупо лишаться такого постоянного и надёжного источника дохода. Значит, есть у Александры причина куда более веская. Возможно, капитал уводят, чтобы довести компанию до формального банкротства… Но зачем?! В любом случае, это очень отдаёт мошенничеством или, по крайней мере, игрой на грани дозволенного законом. А меня, похоже, Александра Егоровна хочет использовать вслепую, как лафонтеновскую обезьяну, таскающую каштаны из огня».
Неожиданно размышления Шумилова приобрели несколько иное направление: «В 1873 году сестрица пришла к братьям со своими деньгами, попросилась, так сказать, в дело. В том же году появился первый выпуск акций. Каким-то образом они его разделили между собой – братья, сестра, возможно, её муж, сейчас неважно, в каких долях. Появление акций формально обозначило некий новый этап в развитии пароходного предприятия. Проходит девять лет, и в 1882 году эмитируется второй выпуск акций, в четыре раза больший предыдущего. Очевидно, что сие событие также знаменовало собою некий весьма важный этап». Шумилов догадался, что, возможно, именно тогда Егор Дубровин овдовел и формально удочерил «грех молодости» – Александру Максименко. В то время ей должно было быть что-то около семнадцати лет. Появление нового близкого родственника каким-то образом обеспокоило прочих дольщиков, потребовалось уточнить позиции, выяснить, кто и чем владеет. Да и компания значительно разрослась. Вот тогда-то и появились акции второго выпуска. Возможно, уже тогда Александра получила какую-то часть, а после смерти отца наверняка унаследовала львиную долю его акций. И ещё одна немаловажная деталь. Никак нельзя было не заметить того обстоятельства, что Александра Егоровна мало походила на безутешную вдову, недавно похоронившую любимого мужа. Вернее, она совсем на таковую не походила. Траура дамочка не носит, и если бы про неё не сказали, что она вдова, так Алексей ни за что бы об этом не догадался. «И что за история со смертью её мужа? – спохватился вдруг Шумилов. – Тёмная история, по словам
Эйлера, кто-то что-то пытался мутить. Уж не там ли сокрыта отгадка всех этих непоняток?»
Шумилов прекрасно знал, что обычный человек стремится действовать привычными схемами. Людей мыслящих нетривиально, способных на оригинальные комбинации, гораздо меньше, чем принято думать. И если Александра Максименко склонна использовать людей, в чём и заподозрил её Шумилов, то, вероятно, точно так же она вела себя раньше с мужем и отцом. Пока человек ей нужен, она окружает его вниманием и заботой, когда