уверенно повторил замерший мужчина.
– А Ветвяна у нас кто?
– … Девочка.
Возникла минутная пауза…
– Ну что ж, раз мы выяснили эту существенную разницу, то даю вам обоим еще один шанс стать лучше. Конечно, с корректировкой… Кстати, Веточка, дай-ка мне эту палочку, – я робко протянула штакетину, бабушка взвесила ее на руке и показала мужчине. – Почему бы не попробовать вот с этим? У девочки явный талант.
Валерыч потер лоб и обреченно вздохнул…
На следующей тренировке я познакомилась с «бузой», русским рукопашным боем, точнее, его разновидностью – боем палочным. Проверенная в деле штакетина была заменена на более удобный вариант – круглую в диаметре, качественно ошкуренную сосновую палку длиной до моего солнечного сплетения. Валерыч пояснил, что в идеале «тростка», так она теперь называлась, должна быть из бука, но, за неимением лучшего сойдет и сосна. Мне за месяц сошли целых три. Занятия наши со временем сместились на просторный, почти заросший высоким бурьяном двор десантника, где на столб было торжественно водружено «фуфаечное» чучело. Я ласково назвала его «Митей» и с увлечением колотила по несколько часов в день. Периодически «Митя» штопался толстой капроновой ниткой, но терпеливо сносил за свой прототип все мои издевательства. Постепенно я втянулась, привыкнув к неизбежным синякам, ссадинам и кровавым мозолям. Валерыч же оказался неплохим педагогом, чередуя наши с ним парные поединки, рассказами про свою службу в Афганистане. Я таскала ему бабушкины пирожки со щавелем, а он, громко чавкая и живо жестикулируя, комментировал мои «пляски»:
– Спину держи!.. Не открывай корпус! Та-ак, теперь меняй хват!.. Уходи с ближнего! Бей!.. Да, чтоб тебя… опять «Митя» накрылся…
Однажды вечером, сидя на завалинке рядом с десантником и вытаскивая из ладошки очередную занозу, я спросила мужчину:
– Скажи, Валерыч, а почему ты согласился со мной заниматься?
– Потому что у нас с твоей бабушкой был уговор, – ответил он, пуская в сторону папиросный дым.
– И на что вы уговаривались? На деньги?
– Нет, – засмеялся мужчина. – На лучшую жизнь.
– А разве такое возможно?
– Понимаешь… Ну, как я живу? – выразительно мотнул он головой в сторону горы пустых бутылок у крыльца. – Разве так мне хотелось, когда я валялся в госпитале и мечтал о том, как вернусь домой, женюсь, детей наделаю… А Неонила Марковна, она сможет мне помочь, даст второй шанс. Мне и Марина про нее говорила, только я боялся сам подойти, попросить ее. А тут так все вышло, само собой…
– Марина? – вспомнилась мне приятная невысокая женщина с родинкой на щеке, которая часто, как будто бы по делу, прохаживалась мимо нас во время занятий. – Она красивая… Да ты влюбился, Валерыч!
– А что с того? – с вызовом спросил мужчина и покраснел до ушей…
Ровно через месяц с начала наших занятий, мы устроили перед бабушкой «показательное выступление». Сначала я, после нескольких пробных тычек, колющим ударом в корпус, окончательно развалила многострадального