молча свернули к посёлку, мальчик, ссутулившись и не поднимая глаз, шагал чуть впереди. Он пытался спрятать руки в рукавах пальто и отворачивал голову от колючего зимнего ветра.
– Это сын ваш? – спросила Маша, только чтобы что-то сказать, уж слишком тягостно ей было глядеть на ребёнка.
– Да нет! – женщина досадливо махнула рукой. – Я сама из Краснодара, проводницей работаю. Поручили его к родне отвезти, ну, приплатили маленько. Я ж не думала, что далеко-то так в Москве добираться придётся. Почитай, весь день с ним угробила!
– Такой маленький – и один! – удивилась Маша. – А родители?
– Ой, да разбежались родители-то! А там ещё две девчонки. Ну, девчонок они по одной разобрали, а этого – некуда. Вот решили к сестре отправить, пускай с ней живёт. Я вот чего боюсь, что сестра-то от него откажется, что мне с ним тогда делать-то, а?
– А как его зовут? – тихо спросила Маша, но она уже знала ответ.
Под аханье Альфии и одобрительные взгляды Фёдора Михалыча Маша сняла с Саши пальто и ботинки и удивилась его худобе и застиранным школьным брючкам, из которых он давно вырос. Альфия хлопотала на кухне, накрывая к ужину. Проводница, отдав Маше папку с Сашиными документами и рюкзачок с вещами, заторопилась обратно.
– Ну, пока, Саша, – помахала она рукой мальчику, – слушайся сеструху-то, по всему видно, что плохо тебе здесь не будет!
Мальчик молча посмотрел ей вслед, и слёзы прочертили дорожки на его худеньком, плохо вымытом лице. Маша закатала ему рукава рубашки и повела мыть руки. Потом усадила его за стол.
– Ешь, Сашенька, гляди, какие оладушки пышные, – Альфия поставила на стол блюдо с оладьями. – Вот сметанка, варенье, ты с чем любишь, а малай?
Саша, не поднимая глаз, тихонько спросил:
– Тётя, а сколько мне можно взять?
– Сколько хочешь бери, пока не наешься! – отозвалась Альфия и, встретившись глазами с Фёдором Михалычем, покачала головой.
Маша постелила Саше на диванчике возле кухни и стала наливать ванну. Саша, умаявшись в дороге и наевшись оладий со сметаной, засыпал на ходу. Маша с Алей быстренько отмыли вагонную пыль и, надев на мальчика старенькую Машину футболку и выцветшие трусики из рюкзачка, довели его до постели. Маша накрыла его, уже спящего, старым маминым одеялом.
– Видишь, как хорошо получилось! – басил из своего кресла Фёдор Михалыч. – И тебе родная душа, и нам с Альфиёй есть чем заняться. А то мы уже совсем бесполезными себя чувствовали! Завтра пускай отъедается, в субботу ты его в наш универмаг свозишь, одежонку купишь. А в понедельник я с ним в школу пойду. Я уж поглядел, документы все в папке есть, даже табель за вторую четверть положили, выродки!
– Мясорубку мне надо электрическую! – потребовала Альфия. – Ребёнок у нас, ему котлеты крутить надо. Фёдор нас в субботу на машине в магазин отвезёт, всё сразу и купим, – она вздохнула. – А мальчик худой, аж прозрачный, голодом, что ли, они его уморить хотели, ата-ана!
Наутро Маша вышла