расписан, то издательство ее проигнорировало. Однако Элле и Серову удалось доказать неправомерность подобных действий издателей, оказалось, что у вдовы имеется нотариально заверенное завещание, в котором она назначается душеприказчицей. Следовательно, без ее разрешения никто не имеет права использовать имя покойного. Кое-кто полагал, что поскольку речь шла о романах, которых покойный не писал, то ситуацию можно рассматривать и так и эдак, а издательство достаточно богатое, то вдова непременно проиграет. А вышло наоборот – и в большей степени благодаря Элле.
Сама она не очень любила выступать в суде, зато Серов умел это делать отлично. Она ему подготовила все документы, найдя в никем не отмененных пока статьях авторского права такие закавыки, что суду ничего не оставалось, как решить дело в пользу вдовы.
И когда довольный Серов поднял тост за Эллу, Леля ревниво заметила:
– Да ладно вам, Валерий Яковлевич, просто плохо пробашляли судью!
– Елена, чем дохнуть от зависти, лучше бы пошла учиться на юриста – не сидеть же век в секретарях, – наставительно произнес Валерий Яковлевич.
– Ой, больно надо! В бумажках всю жизнь копаться! С моими данными я могу рассчитывать на лучшее!
– Лелька, ты пьяная уже, – добродушно засмеялась Элла.
– Я быстро пьянею потому, что не ем! А вы вон уже три бутерброда схавали!
– Что это ты со мной на «вы» перешла?
– От почтения! – дурашливым голосом произнесла Леля.
Серов опять стукнул по столу:
– Замолчи, уволю!
– Ага, щас! – хмыкнула Леля.
Серов вдруг покраснел, и всем стало ясно, что он спит с ней. Не удивилась только Элла, она давно уже догадывалась. Но не стала ни с кем делиться. Она умела хранить не только свои тайны, но и чужие.
На пути к метро Мария Игоревна возмущалась:
– Ну до чего наглая девка! А я-то еще удивлялась, почему он ее терпит? Но как они все скрывали… Элла, ну и банальность! Спать с молоденькой секретаршей!
– На это я могу ответить очередной банальностью – плоть слаба! – улыбнулась Элла. Она это хорошо знала. На собственном горьком опыте.
ОДЕССА
Ей едва исполнилось пятнадцать, еще не совсем прошли юношеские прыщики на лице, но она вдруг стала ловить на себе взгляды взрослых мужчин, и взгляды эти приводили ее в какое-то радостное смятение. Она понимала, что они означают. А мальчишки в школе не обращали на нее внимания, она была для них просто одноклассницей, своей в доску, ее чересчур пышные формы не волновали их почему-то. Но и ее мальчишки тоже не волновали. Она была по уши влюблена во взрослого мужчину. Ему было уже тридцать пять, и он казался ей воплощением всех достоинств, хоть и не блистал красотой. Но ведь мужчине не обязательно быть красивым, это она знала. Иван Аркадьевич жил у них в квартире уже третий месяц. Снимал комнату. Его рекомендовал бабушке Жене ее прежний постоялец, киносценарист. Иван Аркадьевич сценариев не писал, зато писал роман о жизни Одесского порта. Он был веселый, жизнерадостный,