ты чего с ним делаешь?
– Не поняла?
– После психушки я встретил его.
– Встретил. Что дальше?
– Передавал тебе привет.
– Что еще?
– Сказал, что ты клевая.
– И больше ничего?
– Больше ты знаешь.
Марина молчала, не сводила с Егора глаз.
– Что смотришь? – повернул он к ней голову.
– Смотрю и думаю: или дебил, или редкая тварь.
– Как каждый мужик.
– Нет, – усмехнулась она. – Все-таки тварь. Только что был с женщиной, любил, целовал и тут же гнешь про другого козла. Что он еще сказал тебе?
– Не больше, чем сама знаешь.
– Я хочу от тебя услышать!
Баринов тоже привстал на локоть, попытался погладить Марину по волосам.
– Ладно, проехали.
Она отбросила его руку, но ответить не успела. На тумбочке заиграл мобильник. Марина включила связь, поднесла трубку к уху.
– Что, мама?.. Скоро буду, уже выезжаю. А что?.. Куда он поехал? А с чего он взял, что я за городом? Соседи?.. Хорошо, поняла. Спасибо, мамочка! – положила трубку, севшим голосом произнесла: – Отец сюда едет.
– Нужно смываться?
– А может, хочешь с ним покалякать? Объяснишь, чем мы тут занимались. Скажешь, что у нас любовь.
– Без проблем. Штаны только натяну.
– А можешь и не натягивать. Веселее будет!
– Как скажешь, дорогая.
– Тундряк долбаный! – огрызнулась Марина, принялась быстро и нервно одеваться. – Спускаешься в котельню, кочумаешь там, пока не уедем. И не вздумай высовываться для «мужского разговора». Больше получишь, чем услышишь.
Баринов подошел к ней, попытался поправить съехавшее с плеча платье.
– Отвали, баклан! – оттолкнула его Марина. Взяла сумку, покопалась в ней, вынула что-то завернутое в бумагу, бросила на постель. – Бабки. Одноразовая помощь… Не тебе. Кеше! И больше я тебя не знаю. Считай, было короткое разовое замыкание. – И широким шагом заспешила к выходу.
Егор слышал, как стукнула сначала одна дверь, затем вторая, после чего зашумела во дворе машина, скользнули по окнам фары, и тут же ночь всколыхнул громкий разгневанный мужской голос.
Марина что-то отвечала, объясняла, кричала. Слов было не разобрать, одни только эмоции и возмущение.
Егор спешно оделся, сгреб сверток с деньгами, в полумраке стал спускаться вниз, чтобы схорониться в той самой котельной.
До котельной он дойти не успел – над головой затопали частые тяжелые мужские шаги, потом выкрики.
– Черт!.. Найду кого, пристрелю!.. С кем ты, стерва, здесь была? Говори, где он?
– Я же сказала, никого нет! Одна была! Не имею права, что ли? – доносился в ответ истеричный голос дочки. – Достал ты меня! Достал, папа!.. Сколько это может продолжаться?
Баринов забился в какой-то уголок, затих.
Шаги прогрохотали совсем близко, по стенам поплыла длинная тень, потом все постепенно удалилось, стукнула входная дверь, снова ударили фары по подвальному окну, и стало тихо.
Замок железной входной двери в подъезде пятиэтажки был сломан, поэтому войти внутрь