как в зал стягиваются хористки. Они обдавали меня, стоящего у дверей, любопытствующими взорами.
Сердце мое стучало. Я мечтал вновь ЕЕ увидеть.
Натальи не было. И подруги ее, Надежды, тоже.
За три минуты до начала, когда уже проследовал в зал дирижер, толстенькая Надя наконец прибежала. Глянула на меня со смесью любопытства, зависти, ревности. (Наверное, Наташа, как это свойственно подружкам, многие свои тайны своей наперснице – раз они увиделись вечером в воскресенье – успела поведать.)
– Привет! – остановилась Надя. – Встречаешь?
– Она тебе не звонила?
– Нет, а что?
– Где она?
– Не знаю.
– Будет на репетиции?
– Понятия не имею.
– А ты не знаешь ее телефон? Хотя бы рабочий? Хоть какой?
– А что – она исчезла? Не звонит?
– Да, хотя мы договаривались.
– Кто ж знает, может, и приболела… А может, – укусила меня подружка, – кем-то другим увлеклась… Да ты подожди, Наташа придет… Ох, мне пора, я побежала!
– Постой! Где она живет?
– А что, если не придет, ты к ней домой поедешь?
– Поеду!
– Охота пуще неволи…
– Так где?
– Адреса я не знаю.
– Н-да? – глянул я исподлобья, недоверчиво.
– Честное пионерское.
– Никогда не поверю.
– А что ты хочешь? Я с ней всего три месяца знакома. Встречались на репетиции, она пару раз мне домой звонила, и все.
– В каком хоть городе она живет?
– Я не помню.
– Пожалуйста, Надя!
– Что, помчишься к ней? Сейчас, на ночь глядя?
– И помчусь!
– Ох, ладно, ты слышишь: репетиция началась. Я побежала.
– Надя!
Я схватил ее за плечи и хорошенько тряхнул.
– Ну, ладно, ладно, отцепись… В З*** она живет, доволен?
Она вырвалась и убежала.
…Никуда я, разумеется, в тот вечер не поехал. Где бы я искал ЕЕ на ночь глядя в довольно большом подмосковном городе З***, зная одно лишь имя?
Не поехал я к ней и назавтра. У меня ведь тоже была своя жизнь. И свои планы. И свой цейтнот.
Я уезжал в Сибирь. Красноярский край, Хакасия, город Абакан.
В стройотряд.
Вылет был запланирован на воскресенье.
В четверг с утра я отправился в общагу к командиру нашего линейного отряда Юрке Кашину.
Сейчас Юрка – виднейший чиновник в нашей отрасли. После вуза он сделал комсомольскую карьеру, в конце восьмидесятых пошел в бизнес, затем, в нулевые, пополнил стройные ряды бюрократов. Словом, совершил прорыв наверх, классический для нашего времени: комсомол – бизнес – чиновничество.
Не знаю, помнит ли он меня сейчас. Я его помню до сих пор. Уже тогда Кашин был харизматичной личностью.
Со мной Юрка ни разу с тех пор позывов встретиться не проявлял. Занятой человек. Да и зачем я ему?
Я к Юрке тоже не стучался. Подумает еще, что мне чего-то от него надо. Хватит и того, что мои друзья, бывшие однокурсники, вечно выпрашивали