себя в моих действиях, ты могла мне об этом сказать? Что за идиотские истерики и рыдания? До тебя даже не доходит, что ты меня оскорбляешь. Не надо мне ничего говорить в ответ. Я достаточно наслушался. Я сам себя не понимаю, зачем мне это надо. Кому, я что доказываю? Себе, маме? Все, эксперимент окончен. Я сниму тебе квартиру, и закончим на этом.
В дверь постучали. Зашла Света Володарская.
– О, господи! Что, опять Светочка соскучилась?
– Вы тоже ругаетесь?
– Мы же обычная семья и ведем себя, как все.
– У меня горе. Олег ушел. Вернее, совсем уехал, даже с работы уволился.
– Что, его нужно заменить? Я не буду, и мои друзья тоже вряд ли согласятся.
– Мы поругались, – Света заплакала – Все из-за Наташки.
– Про Наташу ни слова, – сказал Куминов – Продолжай.
– Мы сильно поругались. Он меня даже за волосы таскал, столько повыдирал.
– Тебе волосы нужны? Ничем не можем помочь. Я стригусь, а у Дашки они почти не растут.
– Саня, – продолжала Света, стараясь не обращать внимания на его колкости – Вы же жили у нас. Не могли бы заплатить за те дни, что жили.
Тут уже и Дашино лицо выражало негодование. Куминов презрительно смотрел на Свету:
– Сколько же стоит проживание?
– Вы у нас десять дней были, вот если по десять рублей в день.
– Да, у вас комфортабельная была гостиница, главное ароматная, – он подошел к висящему своему пиджаку и достал из кармана сто рублей. Это были их последние деньги, больше не оставалось ни копейки. Он протянул деньги Свете – Пожалуйста.
– Ага, – Света вытерла слезы – Я пойду, – она уже открыла дверь, но повернулась – Саня, хотела тебе рассказать. Та девочка приходила, которая с тобой у Габриэллы была. Она Наташу спрашивала. Я сказала, что Наташа умерла, эта девочка, я не помню, как ее звали, спросила, на каком кладбище она похоронена. Я видела, когда она уходила, сильно заплакала и слезы вытирала так интересно, кулаком, как маленькая. В платочке, пальто, как матрешка, – Света закрыла за собой дверь.
Куминов представил несчастную плачущую Иру в захудалом пальтишке и кое-как повязанном платочке. Да, она всегда, когда плакала, вытирала слезы тыльной стороной ладони. Но, что ей нужно было от Наташи, они же были едва знакомы. Тогда бы она радоваться должна, что разлучница умерла, а не плакать. Он вспомнил, как она сказала тогда, в кинотеатре: «Чему же радоваться, если человек умер».
– Саша, – сказала Даша – Я завтра аванс попрошу, мы дотянем до твоей зарплаты.
Куминов притянул Дашу к себе за плечи и поцеловал ее в макушку.
– Надо было вычесть с них за твои услуги по уборке, готовке и рассказыванию сказок. Но я не знал, во сколько можно оценить мою бесценную девочку.
Дашино лицо светилось от счастья. Света их помирила. Куминов остался дома. Но ближе к ночи, когда Даша спросила его:
– Можно,