то, что ниже талии. «Чего ты смачный зад свой скрываешь? – порой возмущался он. – Некоторые панихиды (так он худых женщин называл) стараются подложить под свою одёжку что-то, чтобы казаться повиднее, а ты прячешь таку красоту». На лице Руфины в этот момент мелькала довольная улыбка.
Сейчас она волновалась, поджидая гостью. С чем та придёт, с какими новостями. И лишь Марта появилась на пороге, она засуетилась:
– Доброго здоровья тебе, наша благодетельница, здравствуй, наша радость.
– Какая я тебе благодетельница, – поздоровавшись, улыбнулась Марта, – чем я тебя облагодетельствовала.
– Как же, – всплеснула руками Руфина: – телефон нам провела, нам бы никогда его не поставили; Ванюшку моего подучила, в институт помогла ему поступить. Советы нам даёшь, это разве не благодетельница?
Марта сняла с себя итальянскую шубку, повесила её на вешалку в прихожей; на полку положила шапку из меха горностая. Подняв с пола пакет, принесённый с собой, передала его Руфине.
– Это гостинцы от меня.
Фёдор всё время, пока Марта раздевалась, смотрел на неё. Непонятно ему было, как это профессорша запросто пришла к ним. А уж когда увидел её в слегка приталенном платье, сказал:
– Во, Руфа, смотри на человека, хоть профессорша, а не стесняется свой зад показать. А он не меньше твоего, и вся она фартовая. И ты бы…
Руфина попыталась урезонить его:
– Помолчи, Фёдор, не забывайся.
– А чё, если красива баба, её и похвалить нельзя? Была бы ты доска, я бы к тебе ни в жизть не пришёл. Сам тощой да на тощую? Не-е, одни искры будут, а смаку никакого.
Марта сидела возле кухонного стола и, улыбаясь глазами, слушала безобидную перепалку.
Руфина начала выкладывать из пакета на стол гостинцы.
– Ба, две пачки индийского чая. Печенье какое-то… ни разу такого не видела. А конфеты-то дорогие зачем нам? Нам бы «школьных» хватило. А это что, болгарский коньяк? «Плиска».
– Да, Руфа, болгарский. Приятный, скажу тебе, напиток.
«Напиток» Фёдора восхитил, он аж зажмурился от предвкушения грядущего удовольствия. Выложил Руфине свои соображения, будто Марты и не было здесь.
– Она профессорша, разве будет она пить краснушку да заедать килькой, как я. Профессорам заграничные коньяки подавай да икру с осётром. Или на худой конец дороги конфеты, мармелаты разны.
– Федя, профессора такие же люди, как все. Краснушку вот не пьют, да и тебе её пить не советую.
От обеда Марта отказалась, сказала, что пришла чаю попить и поговорить с Руфиной на женские темы, тем самым как бы давая понять Федору, что он будет лишним в женской компании.
– Ну во-о-т, – недовольно проворчал Фёдор, – опять с профессоршой мне не удастся покалякать. А Ванюшка, Марта, как тебя нахваливал: вот дядя Федя, у какой умной женщины я живу, вот как мне повезло, как родна она, не гляди, что чужа тётя.
Марта по-доброму усмехнулась:
– Неужели