пнул. – Что за Эйб, fanook?
– Монро! Эйб Монро, агент!
– Что за агент, мать твою? – спросил я, но пнул Милланда уже Рауль. – Какой агент?
– Театральный агент! Он продает! Не только мне, многим!
– У кого он берет дерьмо, а? – Я кивнул, и Рауль снова пнул актера.
– Откуда я знаю? Знаю только, что у него всегда есть. Ему звонишь, и он привозит. Или сам, или его помощник, Тимми.
– Как выглядит Тимми?
– Совсем молодой, выглядит еще моложе, высокий, худой, блондин, волосы только сверху длинные. Всегда в кепке, никогда не видел его в шляпе. Так набок носит кепку.
– Куда ты ему звонишь, этому Монро? Домой?
– Да, домой. А днем в контору. Представляешься и говоришь, сколько нужно. Только надо говорить не «грамм», а «штук», вот и все. И дальше договариваетесь, где и во сколько.
– Как быстро он привозит?
– Не больше чем за час. А иногда и за полчаса. Только берет в два раза больше, чем в черных клубах, за сервис.
Быстро. А это означает, что Монро держит запас и дома, и в конторе. Может быть, не прямо дома и в конторе, но где-то совсем близко.
– Давай его телефоны. Пиши, – я убрал револьвер в кобуру, вытащил заранее припасенные блокнот и карандаш и протянул Милланду. – Ты был у него дома?
– Нет, – замотал тот головой. – Но знаю, где он живет. У него апартаменты на Бостон-драйв, в американском секторе. Большой розовый дом с витражами, напротив отеля «Пенсильвания Инн». Номер не знаю и саму квартиру не знаю, но точно там.
Хорошо, Сингер сможет по номеру узнать квартиру, это не проблема, нужные связи у него есть. А контору и так знаем, Сол все сказал.
– Сегодня ты покупал?
– Да, пять грамм. – Милланд вдруг захлюпал носом. – Он мне сам привез, в «Белль-Эйр», это ресторан на Сорок Седьмой.
Пять грамм, двойная цена… пятнадцать шиллингов мелкий опт, розница и вовсе по фунту за грамм, да еще и в два раза… Милланд заплатил Монро десятку, то есть тот заработал как минимум… да почти семь фунтов. Неплохо. Тридцать четыре доллара практически. Интересно, сколько он продает в день?
– Кто тебя с ним свел? Откуда ты узнал, что он торгует?
– Один парень из «Коттон-клаба», он там уже не работает. Лирой его звали.
– Черный?
– Да, черный. Он торговал. Не знаю, где он сейчас.
– Как Монро узнает, что это ты звонишь?
– Он меня по голосу узнает. А так может спросить, где встречались в прошлый раз. Если сказать слово «героин», то он может бросить трубку, – Милланд что-то совсем расклеился и уже почти рыдал.
– У тебя носовой платок есть?
– Что?
– Носовой платок у тебя есть, fanook? Носовой платок, capish?
– Есть… – Он почему-то совсем испугался упоминания носового платка и зарыдал.
– Тогда вытри сопли и вали отсюда, – объявил я. – Мокрые штаны прикрой пиджаком. Можешь сказать, что тебя с кем-то перепутали, чтобы не всплыло то, что ты дерьмовый наркоман. Если пойдешь прямо, то выйдешь в Маленькую Италию, там вызовешь такси. Stu cazzu, paesani, – вспомнил я еще