обеспечено. Но Пол, как узнал, что я замышляю, нарочно стал учиться хуже. У него никогда не было проблем с латынью, но стоило мне сказать, что латынь понадобится ему в университете, и она у него просела».
В сексуальном отношении Пол обогнал почти всех ровесников в институте – с первых лет он уже знал об этом все или почти все.
«Однажды я нарисовал на уроке неприличный рисунок. Я вообще такое рисовал. Листок с рисунком складывался так, что видны только женская голова и ноги. А когда листок разгибают, женщина совершенно голая, даже с волосами на лобке – не то чтобы я знал, как они выглядят. Короче, школьное творчество. И я по рассеянности оставил этот рисунок в верхнем кармане рубашки. Там я обычно хранил талоны на обед, и перед стиркой мама всегда проверяла, не забыл ли я их достать… Как-то прихожу домой, а мама протягивает мне рисунок и спрашивает: „Твоя работа?“ Я отвечаю: „Что ты! Конечно нет, честное слово, нет“. Наплел, что это нарисовал Кенни Алпин, мальчик из нашего класса, и засунул рисунок ко мне в карман. Дескать, будь это моя работа, я бы признался. Отпирался два дня, потом все-таки признался. Стыдно было до невозможности».
Проучившись год и заработав по латыни девяносто из ста, Пол поостыл к учебе. «Первый год все было легко и просто. Я старался, искренне хотел учиться – мне казалось, так и надо. А потом все пошло наперекосяк. За все годы учебы никто мне толком не объяснил, в чем смысл – зачем я учусь. Ну, отец твердил, что нужны дипломы-бумажки, но я не слушал. Все так говорили. А учителя либо лупили нас линейками, либо пудрили мозги – как они отдыхали в Уэльсе да что они делали в армии… От домашних заданий мозги засыхали. Невыносимо летним вечером торчать дома, когда все остальные играют на улице. В Ардвике напротив нашего дома было поле, мне из окна было видно, как все веселятся… Из нашего района мало кто учился в институте. Меня дразнили институтским пудингом – „институтский пудинг херов“, вот как они говорили… А я мечтал только о женщинах, деньгах и одежде. Слегка подворовывал – сигареты, например. Мы заходили в пустые лавки и, когда хозяин отлучался в жилую часть, хватали все, что под руку подвернется. Годами я мечтал только отхватить где-нибудь сотню фунтов. Мне казалось, с такими деньгами я смогу купить дом, гитару и машину. Заведись у меня деньги, я бы, наверное, с катушек слетел».
Однако в школе Пол вовсе не был законченным бездельником. В 1953 году он получил награду за сочинение – специальную премию Коронации, книгу «Семь королев Англии» Джеффри Триза, изданную «Хайнеманном», и она до сих пор стоит у него на полке. Пол всегда получал отличные оценки за сочинения. «Помню, школьный инспектор раз спросил, как это я умудрился написать сочинение на такую специальную тему, как спелеология. А я узнал о ней из радиопередачи, лежа в кровати. Наушники – просто чудо: лежи себе и слушай радио. Масса пищи для воображения».
Джим собственноручно подвел к кроватям сыновей по паре наушников, чтоб дети раньше ложились спать и поменьше тузили друг друга. Дрались они часто; впрочем, не больше любых других братьев. Майкл