же подумалось, что может ждать впереди. Что там, по ту сторону степи? Существуют ли Древние Боги на самом деле, или их поиски бесполезная трата времени и сил? Может зря всё это, и пока он отсутствует, в стране Лазоревых Гор всё изменится, и дома, как такового, и Родины, у него уже не будет? Может и возвращаться выжившим в походе будет просто некуда? Может им придётся всю оставшуюся жизнь скитаться в поиске места, где можно будет осесть и начать всё сначала? А может и этого ничего не будет? Отряд сгинет где-нибудь в землях, где бродит Невидимая Смерть, и никто никогда не узнает, где они сложили свои головы?
От всех этих мыслей защемило сердце, и Стальной Барс только сейчас осознал, что он может больше и не увидеть свои горячо любимые горы. Не увидит, как утренний луч солнца отражается многомиллионным бликом от снежных вершин. Не вдохнёт полной грудью воздух, что можно пить, словно воду. Не увидит свой городок Андвей, где когда-то родился и вырос.
– Со вторыми петухами ночная стража поднимет воинов. Осталось совсем немного времени, а ты так и не прилёг за ночь. Не спится?
– Я уже не смогу уснуть. – Покачал головой Рутгер. Ему хотелось рассказать вождю клана, что у него на сердце, как ему тревожно, как предчувствие чего-то необъяснимо страшного терзает его душу, и он не может с этим что-либо поделать. Виги не выставляют свои чувства напоказ. Да и чего можно ожидать от суровых воинов, коим с детства внушают, что смерть в бою высшее благо, что только может пожелать человек?
Вальхар прекрасно видел, что молодой воевода не находит себе места, что его переполняют тяжёлые думы, и никак не мог решить с чего начать этот нелёгкий разговор, чтобы поддержать его. Он помнил, что так и не сказал Балверу то, что считал единственно важным, о чём всегда думал, и в чём всегда был уверен. Не сказал, и очень скоро потерял последнего, единственного друга. Так что же нужно сказать? Как выразить то чувство, что он ощущал в своей груди, какое безжалостно раздирало сердце?
– Ты… – Начали они одновременно и тут же смущённо смолкли, словно боялись нарушить установившуюся между ними молчаливую связь, стоившую сейчас гораздо больше любых сокровищ Обитаемого Мира.
Рутгер заметил в глазах Вальхара сверкнувшие слезинки, и больше не имея сил сдерживать себя, бросился к человеку, воспитавшему его, в объятия, сразу простив все те невольные прегрешения, что тот, может быть, когда-нибудь допустил.
* * *
Нет, не таким себе представлял Рутгер свой отряд. Ему хотелось ограничиться полусотней конных воинов, и просочиться сквозь полчища отступающих челманов, а если будет возможность, то и просто обойти, избегая совершенно ненужных столкновений. Но разве можно в этом убедить опытных ветеранов, участвовавших во многих боевых походах ещё тогда, когда их нынешний воевода ещё даже и не родился? Немного поразмыслив, Рутгер, в конце концов, внял уговорам ветеранов, и в итоге его отряд разросся до величины среднего торгового каравана. Деятельный и хозяйственный Сардейл не пожелал обращаться к лордам, как настаивал Архорд, а где-то у своих приятелей, из других