с помощью магии потушить горящую пожилую женщину, стащил с головы шапку и начал ею прихлопывать огонь. Толка от этого не было вовсе. Помог прохожий мужчина с толстой сросшейся бровью. Он растолкал праздно наблюдавших зевак и выплеснул на горящую бабулю ведро воды.
Однако это был далеко не конец. Старуха быстро пришла в себя и, посмотрев на голубоглазого белобрысого мальчика, рассвирепела драконом. Она, словно пятнадцатилетняя девчонка, резво вскочила на ноги и, матерясь хуже матроса, начала самозабвенно лупить Белого. Он еле ноги унес от вошедшей в кураж старухи, которая еще какое-то время пыталась гнаться за убегающим мальчишкой, а когда поняла, что догнать его не удастся, начала бросать в него камни. Кое-кто из толпы поддержал старую мстительную даму, и солидарно метал вдогонку Белому все, что попадалось под руки.
Этот инцидент немного отвлек Дамаска от случившегося в бухте. Слыша доносившиеся оскорбительные крики, он даже не понимал куда бежал, пока не свернул в проулок, на улице Пекарей. Он прямо лбом в кого-то врезался, отлетев на выщербленную грязную брусчатку. Белый больно ударился затылком, так что искры из глаз посыпались, и на несколько секунд его зрение померкло.
– Кардаш тебя за ногу! – раздался знакомый голос. – Белый, какого храга ты тут носишься?
Как только юный маг проморгался, он смог различить возвышающегося над ним Шаха (Дамаск до сих пор не понимал, откуда у него это титулованное прозвище), предводителя Скорпусов. Это был высокий, худой, черноволосый, черноглазый, постоянно хмурившийся и вечно чем-то недовольный двенадцатилетний мальчишка. Он являлся обладателем скверного характера и крайне строптивого нрава. Парень ненавидел весь мир и относился к людям (будь то бродяга или султан), как к отбросам, но Белый ему с самого начала знакомства пришелся по душе.
Сведя свои густые черные брови, Шах нагнулся и дернул Дамаска за руку, помогая подняться. Перед глазами сверкнули звезды от боли в затылке.
– Живой? – участливо поинтересовался Шах, хлопнув Белого по плечу, так что его аж в сторону отнесло.
– Живой, – проворчал Дамаск, потирая затылок, где уже набухала шишка размером с крупный орех. – Что ты здесь делаешь? Вас же Бурые должны гонять?
– Да пошли они, кардашевы выкормыши. Еще мне какие-то бараны будут указывать, что делать. Нам может и далеко до всяких этих тактических планов, но уж как проскочить мимо поганых магических ловушек, не поджарив задницу, нас учить не надо, сами кого хочешь…
– Ты Черного не видел? – перебил Дамаск предводителя Скорпусов.
Сурьмяные брови Шаха сначала оскорбленно встретились на переносице, а когда смысл вопроса дошел до парня, удивленно выгнулись. У него вообще была очень богатая мимика. В его лице артель мимов потерял талантливейшего актера.
– Как я могу видеть Черного днем? – риторически спросил Шах, трепещуще раздув крылья гладкого горбатого носа, напоминавшего клюв гордого ястреба. – Атонах же его прячет от ардальских ищеек, чтоб его не увезли на Остров.
Дамаск был удивлен. Он, конечно, слышал, что