бывают только у бабочек. С чешуей! Кошкодрыгский хвост делился на домашний кошачий и парадный змеиный. Существо это, по задумке Камиллы, было наидобрейшее. Питалось оно драгоценной пылью с рабочего стола Георгия Штейна. Камилла и сама однажды попробовала на вкус пылинки алмаза, но не оценила деликатеса… А вот кошкодрыги за такое лакомство могли кому и палец оттяпать. И Камилла всегда вежливо просила Аврору не стирать пыль с отцовского стола. А та ей подыгрывала.
– Нет, нет, милая, Ками! Вытирать не буду. Я только сгребу её в эту мисочку, чтобы ваши кошкодрыги ели, как полагается, из посудки, – смеялась она.
А ещё, по заверению Камиллы, её сказочные друзья знали семь тысяч языков. И умели мастерить спальные подушки, набивая их своей же шерстью и нашептывая на каждый волосок тайное заклинание, чтобы хозяину такой чудо-подушки снились самые необычные и захватывающие сны…
Но, видимо, подушка Камиллы прохудилась. Девочка уже насчитала две сотни кошкодрыгов, уставших прыгать в окно и карабкаться обратно, как вдруг услышала незнакомую мелодию. Она разливалась по комнате молодым весенним ручейком. Потом забралась на горячий лоб, прокатилась по щекам и волосам Камиллы и убаюкала её, унося в волшебную пещеру подсознания.
Чарум-чарум,
Чарум-чарум…
Колыбель чудес…
Пой дракон великий, Чарум!
С высоты небес, –
только и смогла разобрать Камилла, прежде чем окунулась в сон по самую макушку.
Кошкодрыги разлетелись по углам её комнаты, превратившись в звенящую пустоту. И лишь один – самый маленький из них – завопил:
– Нужно наладить ей подушку! А то Ками нас перепридумает!
Но Камилле было не до них. Наконец-то, крепко сомкнув глаза, она, наполняя всю свою грудь теплым воздухом, полетела. Камилла была асом по части таких полетов! Она то усердно набирала скорость, часто взмахивая руками, то замирала, позволяя себе парить в воздухе. Одно не давало ей покоя – что за новая мелодия появилась в этом фантазийном мире? Ни она её выдумала, ни она и пела, но через секунду мелодия растворилась, Камилла приземлилась на высокий голубой холм и услышала уже знакомые писклявые голоса, радостно приветствующие её на той стороне сна. Это были сойки.
– Здравствуй, Камилла! Давно не заходила, – упрекнула её пухлогрудая птичка.
Камилла виновато улыбнулась и, погладив её по гладкому клювику, сказала:
– Мне снились другие сны. Их было так много.
– А мы подумали, что ты обиделась, – протянул причесанный птах с синими глазами.
– С чего вдруг? – недоумевала девочка.
– Ну, из-за тех ворот, что не открываются.
– Ах да! – воскликнула Камилла: – Вы… – И тут она вновь начала заикаться. Волнение, хоть и радостное, обострило недуг. – Вы не могли бы…
– Проводить тебя к воротам? – помогла ей пухлогрудая сойка.
– Да! – радостно ответила девочка. – Ключ! – добавила она, вынув из нагрудного кармана отцовский