как пришла Ване в голову следующая мысль, он никогда не говорил. Не хотел или не мог? Есть вещи, которые приходят только в обезумевшие души. А может, такова судьба.
Ванька сорвал с шеи подаренный крест и высоко поднял его над головой. Луч солнца коснулся деревянной поверхности. Словно чья-то рука направляла Ваньку в этот миг: он медленно опустил ставший тяжёлым крест и направил луч на тварь.
Но волколак уже выл в далёких кустах. Там, где братья ещё могли спорить, а руки отца не дрожали.
***
Голову Вани жгла мысль: скорее бы всё кончилось. Пусть пройдёт день. Год. Два. Пять. Но время не спешило и он, пыхтя и плача, помогал идти отцу и тащил пищаль. Когда на полдороги в Деревеньки отец рухнул, Ваня упал рядом. Сил не было. Братья. Волколак. Юродивый. Всё слилось в одну картину, где была кровь, кровь, кровь…
Охотники нашли их на следующий день. В Деревеньках забили тревогу и наутро бросились на поиски. Ваня не мог отвести взгляд от бати: родные черты превратились в лилово-алую маску. Отец еле дышал, и Ваня из последних сил молился – пусть выживет. А потом веки смежились, и мальчик упал в сон.
Ваня проспал три дня. Отец выжил, но всё, что делал: лежал на лавке и тихо стонал. Деревня уже полнилась слухами, но едва ли правдивыми. Ваня отказывался с кем-либо говорить. Даже мать едва смогла вытащить из него пару слов. Она плакала, а он до боли прикусив губу, смотрел в стену. Но как сказать правду? Как услышать: «Я верю», а в глазах увидеть: «Ты мальчик, а дети – те ещё сказочники». И сестрёнка… Что ей рассказать? Как хохотал Федя? Как чудище ело Сашу?
Следующей весной Ваня улыбался, вспоминая свои мысли. Горькой, совсем не мальчишеской улыбкой. Зря он переживал о сестрёнке. Холод прокрался в дом, и девочка прокашляла ползимы. Однажды она перестала кашлять. Тогда и перестала дышать.
Обычно на похороны являлся юродивый, но в этот раз он не пришёл. Поговаривали, что его не видели всю зиму. Мужики думали, что он погиб. Но Ваня знал: он где-то там, в чаще, вместе с волколаком. И горькая, но ясная мысль обожгла лоб: ни волколака, ни старика не найти, если они не захотят.
С этого дня Ваня поклялся узнать правду о юродивом и волколаке. К его удивлению, зимой никто не пропал. А весной мать с подругами пошли в Домнино и не вернулись. Зеваки болтали, что крови на дороге было так много, что с тех пор тот путь зовут «Алым». Ночью Ваня соорудил факел и прокрался на место бойни. Он не понимал, почему не боится, но нутром чуял – волколак его не тронет. Кровь, ошмётки тел – ничего не разбередило сердце мальчика. Обойдя место бойни, он привалился к дереву. Шершавая кора похлопала по спине, а ветер бросил на плечо Вани обрывок лохмотьев. Мальчик сжал в кулаке крохотную тряпочку. Юродивый. Те лохмотья он ни с кем не перепутает. Ваня посмотрел в усеянное звёздами небо. Наконец он дал волю слезам. Мальчик плакал, пока не захрипел, а буйство розового рассвета стало невыносимым. Тогда, глядя в лицо всем богам,