лорда, выхватив из полумрака остро очерченные, жесткие черты лица – волевой подбородок, сжатые губы, выступающие скулы, глубоко посаженные глаза, в полумраке ресторации казавшиеся непроглядно-черными. Лорда-директора Императорской Академии Тайного Искусства нельзя было назвать классически красивым мужчиной, но было в нем нечто притягательное – и одновременно опасное. А этот его взгляд! Лорд смотрел на меня как хищник, готовый наброситься при первом же неосторожном движении.
Измеритель вдруг ярко вспыхнул, и кристаллы лиловой струйкой посыпались вниз.
– Что-то вызывает у вас чувства, лорд Толль, – указав на измеритель, возразила я.
– Да, – оттолкнув в сторону кресло, лорд Нордвин Толль рывком поднялся на ноги. – То, что мне приходится уговаривать какую-то слабенькую магичку, возомнившую себя великим специалистом по любовным делам, определенно вызывает у меня чувства. – Он шагнул ближе ко мне и угрожающе наклонился, приближая свое лицо к моему. – Бешенство, – почти в самые мои губы выдохнул он. – Вам платят деньги за то, чтобы вы честно признали, что мою судьбу невозможно ни с кем связать. И хорошие, надо полагать, деньги. Так вот сделайте вашу работу, госпожа Меллианес, и мы разойдемся с вами миром.
Я положила ладонь ему на грудь, вплетая магию в прикосновение, чтобы оттолкнуть лорда от себя. Встала, с трудом поборов предательскую дрожь в коленях, и для верности отступила на пару шагов. Одна мысль о том, что он снова может оказаться так близко, пугала меня.
Измеритель пульсировал в такт бешеному биению моего сердца. Глубоко вдохнув, я попыталась успокоиться.
– Не надо мне угрожать, лорд Толль, – придав голосу стальной твердости, попросила я. – Мне дорога моя репутация, поэтому я так просто не отступлюсь. Хотите, чтобы я признала, что брак по любви для вас не вариант? Позвольте мне сделать мою работу. Если все действительно так, как вы говорите, вы получите то, что кажется вам сейчас таким желанным. Если нет – вы будете счастливы в браке, и это лучшая благодарность, которую я могу получить.
Пару мгновений лорд-директор Нордвин Толль молча изучал меня тем странным и цепким взглядом, который так не вязался в моей голове с количеством выпитой им огневодки.
– Мне не кажется, Этериэль, – наконец ответил он. – Поверьте, мне вовсе не кажется.
– Ах, если бы он хоть раз глянул, – вспомнились мне вздохи леди Динарины Оусвери. – Ну, вы понимаете, так. Чтобы сердце замерло.
«Лишь бы не навсегда», – промелькнула упадническая мысль.
Голова была тяжелой от выпитого днем вина. Солнце, кусочком видное из узкого чердачного окошка, медленно, но неотвратимо клонилось к закату, окрашивая черепичные крыши насыщенно-красным. Почему-то именно на закате в голову лезли особенно неприятные мысли – например, фантомное воспоминание о сумеречном взгляде лорда Толля, который, казалось, до сих пор жег кожу.
– Он смотрит на меня, как на ребенка, леди Меллия, – жаловалась за обедом Динарина,