директором большого завода и зарабатывать много денег?»
– А как я буду директорам, кто мне поверит? И что я там буду делать?
– А делай, что хочешь. А чтобы чувствовал себя уверенней, вот тебе удостоверение доктора технических наук. Так нормально?
Все смеются юмористу. Молодец! Вот последний поворот и конечная остановка у Центральной проходной. Выхожу последним и говорю водиле: «Спасибо друг».
На трамвайной остановке много людей. Все стоят, ждут и мёрзнут. Закрываю шарфом свои щёки и нос. Натягиваю капюшон. Идти до цеха минут 30—40. Если быстро работать ногами и руками – не замёрзну. Жаль только, что ещё в маршрутке ступни начали покрываться льдом. Да ладно. Прорвёмся!
Встретил Людмилу на автостанции в Еткуле. Я там ждал автобус на Селезян, вёз знакомить с родителями свою будущую. Людмила была, как всегда в окружении кавалеров, но она не обращала на них внимание. По ней было видно, что она очень хотела, чтобы я повёл себя порешительней. К тому, же я чувствовал, мой ангел пытался меня остановить с выбором и обратить всё внимание на Людмилу. Почему я не послушался? Ну почему не послушался!
Приезжаю на репетицию, а её отменили. Людмила тоже не знала, и мы вдвоём на сцене. Ходим по кругу, разговариваем, ждём – может, кто ещё подойдёт. Смотрю на Людмилу, – какая она приятная, домашняя, чуть ниже среднего роста, почти кругленькая, с большими добрыми глазами. Чтобы не молчать, высказываю Людмиле свою мысль о спектакле. Владимир Сонин – добрый, безкофликтный режиссёр, но он не верит, что мы, любители можем играть на хорошем уровне, что мы можем сделать живой спектакль.
Походили, пождали, спустились в гримёрную – закрыто.
– Пойдём в кафешку, угожу тебя чем-нибудь вкусненьким.
На столе у нас два стакана вкусно чая из жженого сахара и две корзиночки с грибочками. Сидим друг перед другом, молчим.
– Ну, что, давай, за нас с тобой!
– Хороший тост, Людмила. Давай, за нас с тобой!
Чокаемся, пьём чай, едим пирожное. В это время в кафе входят человек пять местных блатных и, увидев Людмилу, подсаживаются к нам. Легко понять, что они давно знакомы. Людмила им улыбается, со всеми целуется. И когда они все уходили, то двое обнимали девицу за талию и погладили её ниже пояса. Я остался за столиком. Трус!
Показались огни цехового административно – бытового корпуса. Иду быстрее. Ступни, конечно, заледенели. А вот нательная рубашка вся мокрая от пота. И волосы под шапкой тоже. От того, что глаза на морозе слезятся, ресницы покрыты льдом. В душевой не все льдинки легко снимаются с ресниц. Ничего, сейчас под горячим душем растают.
Стою, наслаждаюсь потоком горячей воды.
День премьеры совпал с моей рабочей сменой. Я за месяц договорился, что меня отпустят. Но в этот день всё поменялось и мне пришлось выйти на работу. Я выпросил у мастера три часа: он согласился, при условии, что на стане всё будет нормально. В самую