оглянулись назад. Степь была пустынна.
Задние начинали отставать. Впереди шестеро, оторвавшись от своих на четверть перестрела, нахлестывали коней, как на состязаниях.
«В ту ли сторону мы скачем?…» – испуганно мелькнуло в голове у Тэмуджина. Он посмотрел на небо, в узком просвете между тучами высмотрел крайних из Семи Старцев. Они как будто стояли правильно, но скоро скрылись, и Тэмуджин не был уверен, те ли это были звезды.
– Эй вы, передние! – в темноте одиноко прогремел злой выкрик Сача Беки. – Куда так спешите?
– В эту сторону такой прыти они что-то не показывали, – язвительно подал голос Хучар.
И снова смолкли голоса, лишь топот копыт гулко разрывал ночную тишину. Казалось, что их должно быть слышно в самом курене сонидов.
Луна беспечно играла со светом, будто смеялась над ними: то выходила, оглядывая холмы и низины, то вновь ненадолго пряталась за тучами.
Наконец, передние с очередного гребня увидели темную полосу прибрежного тальника. По рядам волной прокатился облегченный вздох:
– Онон!
– Наконец-то добрались.
Место было не то, где они перешли на эту сторону. Брод остался где-то ниже. Выбрав пологую отмель, спустились к берегу. Спокойная гладь воды тускло поблескивала под светом луны.
– Сюда-то они побоятся сунуться, – с веселым смешком Тайчу первым въехал в воду, и за ним остальные, будто разом сваливая с себя тревогу, пустились в веселье.
– Ха-ха-ха, показали мы им, кто старший в племени.
– Запомнят наше поученье.
– Ждите от блудливых собак, – хрипло кричал Сача Беки, перекрывая голоса других. – Запомните, что я скажу: года не пройдет, как снова придется их учить.
– Давно ли наши братья так же колотили их, а толку никакого, – соглашался с ним Хучар. – Ума у этих сонидов никак не прибавится…
– Раньше они, может, и не вразумлялись, а сейчас-то мы им надолго вложили, – раздавались довольные голоса в рядах. – Должны запомнить.
– Для человека нет хуже зла, говорят, чем плохая память.
– Ну и правильно говорят, ведь все время приходится за одно и то же по новой получать.
– Ха-ха-ха…
Тяжелый плеск воды, взбурлившей под копытами полусотни лошадей, приглушал звуки голосов.
– Одного, кажется, мы убили, – услышал Тэмуджин сзади, выбираясь на берег, и, выехав на ровное место, натянул поводья, чтобы посмотреть, кто это сказал.
– Зажали с двух сторон, – рассказывал плотный крепыш без шапки, со стянутыми назад длинными волосами, и Тэмуджин узнал саврасого коня под ним. – Били его, били, а он не падает, собака, будто зубами в гриву вцепился. Потом я со всего размаха стукнул ему по затылку вот этим, – он поднял над головой увесистый прут. – Тогда он только и слетел с седла. Потом мы подъехали, смотрим, а он уже не дышит.
– Ну и убили, чего в драке не бывает.
– Зато другие теперь надолго запомнят.
– Будут знать, как должны со старшими разговаривать.
Тэмуджин