положение дел одним своим присутствием там, где происходило что-то важное. Полицейские на Юге побоялись бы разгонять митинги за расовую интеграцию, если бы на них присутствовал тот, кто в одиночку мог справиться со всей их компанией. Штрейкбрехеры разлетались бы перед его волной силы. Реши он войти в какой-нибудь ресторан, куда черных обычно не пускали, вся морская пехота не смогла бы выкинуть его оттуда – по крайней мере, не разнеся все здание по кирпичику.
Но мистер Холмс объяснил, что если Сэндерсон станет использовать свою силу таким образом, то расплачиваться за это придется не ему, на дубовых ветках по всей стране закачаются сотни невинных чернокожих.
Эрл дал мистеру Холмсу те гарантии, на которых тот настаивал. На следующий же день мы вдвоем начали вершить историю.
ЭЗД никогда не были частью правительства Соединенных Штатов. Мистер Холмс совещался с Государственным департаментом, но платил нам с Эрлом из своего кармана, а я жил в его квартире.
Первым делом предстояло разобраться с Пероном. Он не так давно победил на президентских выборах в Аргентине, результаты которых были известны заранее, и медленно, но верно превращал себя в южноамериканский вариант Муссолини, а страну – в прибежище для фашистов и военных преступников. «Экзоты за демократию» вылетели на юг, чтобы посмотреть, нельзя ли что-нибудь с этим сделать.
Оглядываясь назад, я недоумеваю: что нами двигало? Мы намеревались свергнуть конституционное правительство чужой огромной страны и не испытывали по этому поводу никаких сомнений… Даже Эрл согласился не раздумывая. Наверное, все дело в том, что только что закончилась многолетняя борьба с фашистами в Европе и для нас не было никакой принципиальной разницы, куда отправиться их добивать.
К тому времени нас уже стало трое: Дэвида Герштейна на самолет привел его язык. Еще недавно он был платным игроком в шахматы из Бруклина, одним из тех говорливых кучерявых молодых людей, которых можно видеть по всему Нью-Йорку: они продают страховки от Потопа, подержанные покрышки или сшитые на заказ костюмы из какого-нибудь нового чудо-волокна, которое ничем не уступает кашемиру, – и вот он уже член ЭЗД и вообще большая шишка. К нему невозможно было не проникнуться симпатией, и с ним невозможно было не соглашаться. Кожа Дэвида выделяла феромоны, от которых вас охватывала любовь к нему и к целому миру и создавалась атмосфера всеобщего дружелюбия и внушаемости. Он мог уговорить албанского сталиниста встать на голову и петь «Наш звездно-полосатый флаг» – по крайней мере, до тех пор, пока он с его феромонами оставался в непосредственной близости. Потом, когда албанский сталинист приходил в чувство, он немедленно раскаивался и пускал себе пулю в лоб.
Мы договорились держать способности Дэвида в секрете. Распустили слухи о том, что он – пронырливый супермен, вроде Тени[20], и что он служит в нашей разведке. На самом же деле он сопровождал