Он волочил одну ногу, колено которой было туго перетянуто когда-то белой, а теперь грязной материей. И видно было, что каждое движение причиняет мужчине нестерпимую боль. Всякий раз, приступая на больную ногу, он тихо стонал не в силах сдержать свои страдания.
Вслед за этой парой из прохода выбежал маленький мальчик, который с удивлением и восхищением вертел во все стороны головой, очевидно, воспринимая все происходящее как новую захватывающую игру, азарт которой прогнал даже накопившуюся усталость.
В благородном лице мужчины угадывались черты недавнего величия и достоинства. Но в его глазах ясно и отчетливо плясал неукротимый огонек страха. И он всеми силами старался не встретиться взглядом с мальчиком, чтобы не напугать его, не заразить тем коварным спутником бога войны Ареса – ужасом, который даже великого воина превращает в легкую добычу для первого встречного, а уж с маленькими мальчиками и вовсе расправляется самым безжалостным образом.
– Кажется, нас никто не заметил, – пробормотал старик, испуганно оглядываясь назад, в темный проход.
– Я молю об этом, отец, – прерывающимся голосом ответил мужчина и тут же поспешно добавил: – Остановимся на несколько минут. Мне нужно перевести дух и сделать хоть пару глотков из бурного Ксанфа.
Со стоном он опустил старика на землю, а сам по скользким от воды камням, упав на здоровое колено и вытянув назад изуродованную ногу, подполз к реке и стал жадно пить, захватывая воду в сложенные ковшиком ладони. Напившись, он ополоснул водой лицо и тяжело, с трудом развернувшись, отполз назад, где почти без сил опустился на траву.
– Эней, сколько можно повторять: оставь меня, – обратился к нему старик. – Тебе тяжело. А до рассвета нужно во что бы то ни стало подняться в ельник Иды. Иначе нам несдобровать.
– Мы все избегнем гибели или погибнем вместе, – мужчина проговорил это без всяких эмоций, как заученную фразу, которую ему пришлось повторять непонятливому собеседнику уже бессчетное число раз.
– Твоя нога, Эней, – старик горестно развел руками. – Будь проклят герой Диомед, пославший в тебя грозный камень. Я ведь вижу, что ты обессилел.
– Я справлюсь, отец, – возразил мужчина, – справлюсь. Лишь бы только великие боги позволили нам уйти из города.
– Но златокудрая Афродита, она обещала мне, – голос старика дрогнул, когда он упомянул имя прекрасной богини.
– Прости, отец, но я не думаю, что моя мать многое решает на Олимпе, – ответил мужчина, настороженно оглядываясь по сторонам. – А у нас там по вине Париса бессчетное число могущественных недругов.
С этими словами он, стараясь не сгибать изувеченное колено – было очевидно, что это причиняло ему ужасную боль, – встал с земли, вновь взвалил на плечи старика и вместе с малышом, схватившим его за край хитона, двинулся в путь, направляясь к близлежащим отрогам Иды.
Впрочем,