километрах от города Горький состав с эвакуированными стоял более суток. Нескончаемым потоком по направлению к Москве двигались эшелоны с боевой техникой и солдатами. В противоположную сторону – оборудование с эвакуированных заводов.
Было довольно тепло. Двери теплушки были раскрыты полностью. Людмила готовила на «буржуйке» для Сергея рисовую кашу и кисель.
В этот момент к вагону подбежал офицер и спросил:
– Ицковичи в этом вагоне едут или в другом?
– Папа! – радостно закричал Сережа и бросился к нему в объятия.
– Фима, часы я взяла с собой! – прокричала Людмила.
Ее голос заглушила команда: «Не отставать, подтянуться!» Ефим поцеловал Сергея, затем подбежавшую Людмилу и бросился догонять колонну. Люда облегченно вздохнула: Фима жив, он постоянно думает о них. А Ефим в это время, после обучения на одном из танковых заводов, направлялся в сторону Москвы. Узнав, что на станции стоит эшелон из Электростали, он бросился к нему в надежде найти семью. В вагоне, где ехали бывшие коллеги, ему и сказали, где искать жену и сына.
Счастливое стечение обстоятельств. В условиях непредсказуемого будущего еще раз повидаться с близкими – большое счастье.
В дороге Людмила чуть было не отстала от поезда. При очередной остановке она побежала к «толкучке», находящейся метрах в ста от вагона. Пока Люда обменивала очередную пару чулок на хлеб, их поезд неожиданно тронулся. Услышав гудок паровоза, она со скоростью хорошего спринтера бросилась к вагону и, уже когда поезд набрал приличную скорость, была за руки втянута мужчинами в вагон, сильно при этом рассадив колено. Подбежала к Сереже и зарыдала, но не от боли в колене, а от сознания того, что могло случиться с сыном.
Хотя, если бы Людмила и отстала от поезда, Сережа бы не пропал. Общая беда, война, удивительно сплотила людей. Взаимопомощь встречалась на каждом шагу. Почти не было ссор, которые обычно бывают при массовых скоплениях. Проявления национальной нетерпимости отсутствовали полностью. Когда поезд проезжал по Уралу, его встречали чуваши, татары, казахи. Несмотря на то, что люди торговались, это не походило на обычную торговлю на рынке. И покупающая, и продающая стороны быстро находили компромиссное решение. Сюда не долетали немецкие самолеты, здесь не бомбили города и села, но и отсюда женщины отправляли на войну своих мужчин, и сюда уже приходили первые похоронки.
Когда состав прибыл в Магнитогорск, там лежал снег. Людмилу с Сережей подселили в двухкомнатную квартиру к татарской семье. Сына Люда разместила в ванной комнате, постелив на дно ванны пальто и какие-то тряпки. Сама нашла приют на кухне, где спала на полу. Хозяева постелили ей снятый со стены ковер. За полгода жизни в Магнитогорске Людмила ни разу не слышала ропота со стороны хозяев по поводу приезжих. Она ни разу не слышала от местных жителей слово «жид».
Долгое время от Ефима не было никаких сообщений. В условиях войны это не было редкостью. Однако, когда