она мне должна, привести себя в порядок. Как будто читая мысли, Маша пообещала все отдать, извинилась за задержку и пригласила в качестве компенсации в бар «Дублин». На прощание она обняла меня так нежно, что я заплакала. Она сняла с себя красивое украшение и надела его на меня, повторила: «Завтра в 19.00. Дублин». Снова провал. Я проснулась утром в палате. И не могла понять – встреча с Машей это видение или реальность. Надо было закрывать больничный и ехать домой – приводить себя в порядок.
Провинциальная культура
Будильник прозвучал как канонада три раза. Потом я его отключила и благополучно проспала. Одевалась уже на ходу. Как доехала – не помню. Первый рабочий день после больничного, показался чересчур насыщенным. С утра брала интервью у известного в городе скульптора Савелия Золотараева, который выиграл грант в очень престижном региональном конкурсе. Он говорил о том, что талант – это мираж, что есть где-то в космосе такой своеобразный кладезь, откуда черпают идеи несколько человек и воплощают эти идеи в нечто материальное, остальные за ними повторяют, переделывая на свой лад. Рассказывал эмоционально и увлекательно, но ставить такое в эфир было нельзя – формат не тот. Вырулила беседу в «земном» направлении. Но, как назло, на диктофоне села батарея. Так что записалось только про «космическое».
После обеда поехала на репетицию спектакля «Ромео и Джульетта».
Это обменные гастроли. Светлова отправила со мной практикантку – высокую блондинку с добрыми карими глазами – Инну Барбарискину. Она уже месяц проходит практику, но я увидела новенькую только сейчас, потому что была в отпуске – до того как ударилась головой. Девушка сразу разрешила обращаться к ней просто Барбариска. Она сильно картавила. Я поняла, что ей не светит здесь работать и мягко поинтересовалась: долго ли ей еще практиковаться. Она ответила, что для зачета уже все готово, но очень понравилось у нас, поэтому планирует ходить совершенно бесплатно до тех пор, пока не выгоним. Было интересно: кто же ее отправил на радио с такой дикцией? Я решила, что она очень умная. Барбариска сказала, что читала Шекспира в оригинале.
В театре было холодно. По сцене расхаживала немолодая женщина в эротическом комбинезоне из тонкого нейлона и кожаной куртке. На стройных ногах красовались длинные сапоги на шпильке. В кулаке она сжимала металлический кнут, которым нежно наказывала девушку в белой сорочке с крыльями из перьев на спине. На ногах у «чуда в перьях» повисли гетры из полиэтилена.
– Напоминает кадры из жесткого фильма для взрослых, – прошептала мне в ухо Барбариска. Я чуть не оглохла. Отпрянула и хотела ей прочитать лекцию о том, что такое личное пространство, но действие на сцене меня отвлекло. Ромео и его друзья, одетые в меховые гольфы, шорты на подтяжках, яркие разноцветные жакеты, спасались от похмелья, потягивая сок через соломинку из бокалов на тонкой ножке. Потом представители двух кланов дрались как самураи, притом, рычали